В дурацких статьях, написанных самодостаточными, одинокими и глубоко несчастными женщинами, часто упоминалось, что не стоит искать скрытых мотивов в поступках мужчины. Захочет – сделает, не захочет – не сделает. Банальная арифметика. Это только в книгах у героя имелась тысяча и одна причина не приехать, не позвонить или переспать с другой ради их общего будущего блага. А в жизни разве такое возможно?

Если сложить всё, что я знала о Максвелле, выходили крохи: сомнительное прошлое, преступное окружение, странная цель, включающая отношения с бывшей. Но главное – это сокрытие правды. Как бы он отреагировал, если бы узнал, что я имею косвенное отношение к смерти его любимого человека?

Эйден…

Я закрыла глаза, подставляя лицо тёплому ветру. Он врезался в веки, наводил хаос в ресницах и волосах.

Уайт говорил о нём во время секса… И это… это было бесчеловечно.

Чемпион пытал меня. Чередовал боль с лаской, а затем финишировал с фейерверком, заставив кончить так, словно вместе с оргазмом меня покинула и душа. Никогда после секса я не испытывала такого противоречивого чувства, как с ним: ненависть, переплетающаяся с сожалением, виной и бешеной эйфорией, взрывающей вены. Ворох эмоций, насилующих разум.

Наш первый раз… Я даже предположить не могла, что он будет… таким.

Прислонившись бёдрами к капоту машины, я отложила камеру в сторону и, взяв бутылку вина, сделала несколько коротких глотков. Поморщилась из-за горько-пряного вкуса и, вытерев рот рукой, перевела взгляд на медленно ползущий вниз оранжевый диск солнца. В лучах заката каньон выглядел чарующе, и я усмехнулась, улавливая очередной парадокс: мрачный мужчина восторгался таким прекраснейшим местом.

Мрачный… А сколько мрака было во мне?

В каждом человеке есть две стороны: светлая и тёмная.

И свою тёмную я не знала, пока не встретила Уайта. Он разглядел её, достал и показал. Эта тьма, оживающая под взглядом его чёрных глаз, вспыхивала, неслась по сосудам кислотным пламенем и билась в экстазе при каждом касании. Его касании. Она была готова подчиняться, только если чувствовала власть. И там, на ринге, меня безумно возбудила роль его безвольной игрушки.

Ещё маленький глоток терпкого сухого.

Секс с чемпионом я праздновала эффектно.

С долгой рефлексией, шикарным видом, дорогим вином и… кстати, где они?

Похлопав себя по карманам, я достала голубую пачку с надписью Dunhill Blue. Вскрыла упаковку и, подцепив пальцем фильтр, засунула сигарету в рот. За все прожитые годы я впервые решила добровольно отравить лёгкие. Крутанула колёсико зажигалки и затянулась. Едкий дым опалил непривыкшее горло, провалился в желудок и метнулся назад удушливым хрипом. Я закашлялась, будто у меня последняя стадия туберкулёза.

«И это его любимые? Боже, ну и дрянь!»

Но я не сдалась. Я хотела заполнить все имеющиеся пробелы приторной правильности каким-нибудь дерьмом, которое усердно порицалось мной раньше.

Дать поиметь себя на замызганном ринге? – Легко.

Сесть за руль в нетрезвом виде? – Опасная затея, поэтому надо сбавить темп.

Покурить? – Вообще безобидная ерунда. Жаль, что воняет.

Примерно двадцать минут я мучила себя никотином, тушила старую сигарету, запивала хриплые позывы вином и закуривала новую. И так по кругу до тех пор, пока вместо кашля откуда-то снизу не поползла тошнота. Тут уже не осталось вариантов, и я, откинув бычок в сторону, перевела взгляд на почти севшее солнце.

Перед глазами реальность немного смазалась, стала легче, воздушнее. Вино забирало часть проблем, а дым выкуривал всё лишнее.

«Хочу посмотреть поближе».

Медленно подошла к линии, переходящей в пустоту. Алкоголь притупил страх, наделил храбростью. Замерев в нескольких футах от края, я сердито пнула камешек.

– Я быстрее отрублю себе руку, чем напишу тебе хоть точку! – воинственно заявила я и прижалась губами к горлышку.

Мне не хотелось думать, что я буду делать, если Уайт примет такую же тактику.

– Я признаю свою вину… Частично, – размахивая бутылкой, я расщедрилась на небольшое признание. – Но ты как мужчина не имеешь права на молчание! И даже бреши в твоей эмпатии… надеюсь, ты знаешь, что такое «эмпатия»… В общем, они не являются аргументом! Ты обязан был сделать первый шаг, успокоить меня, чёрт возьми!

Вспомнив, что давно не проверяла телефон, а если быть более точной, то целых пятнадцать минут, я полезла в карман и, сняв блокировку экрана, растянула губы в разочарованной улыбке. Ни одного сообщения.

– Максвелл Уайт… Белый Волк, –  пренебрежительно кривлялась я. – Собака ты, а не волк.

«Может, к чёрту его?»

– Да!  – резко воодушевилась я и красное сухое во мне. Великолепный тандем.

Это самое правильное решение для сильной и независимой меня. Я дала себе один день для морального разложения и больше не потрачу ни секунды на бесполезные дискуссии. У меня висела незаконченная статья, а я тут страдала по мужчине, который, вроде как, даже и не был моим.

Такой вот он… типа общий…

Подумаешь – переспали. Подумаешь – бросил. Подумаешь…

Да, я выкурила пять сигарет из-за него!

Всё! Сейчас поеду домой, лягу спать и завтра проснусь новой, любящей только себя Эм. Не то чтобы я любила его. Просто к слову пришлось.

Решено!

Стоит ли мне сообщить ему о новом грандиозном плане?

Несомненно.

Не обнаружив его контакта в избранном, я припомнила, что ещё утром удалила его из ВИП-списка так же, как и сердечко рядом с неизменным «чемпион». Такая я мстительница, конечно. Вбила в поисковой строке нужные буквы и уже хотела запустить вызов, как на дисплее высветился звонок от Стеф.

– Эмили, – раздался в трубке встревоженный голос подруги, перекрытый какими-то посторонними звуками: отдалённо играющей музыкой и смехом. Я напрягла слух. – Помоги мне!

– Что случилось? Ты где? —Я нервно сжала пальцами трубку.

– В клубе…

– Крошка, я заждался, – на линии зазвучал посторонний мужской голос.

– Ты такой нетерпеливый, Алан, я зашла подправить макияж.

От знакомого имени тряхнуло так, будто мне заехали кувалдой по голове. Похолодев от ужаса, я случайно выпустила бутылку из рук, и она, звонко разбившись о камни, окрасила всё вокруг красным.

– Детка, ты и так… а это что? – тональность огрубела. Сцепив зубы, я молчала, опасаясь, что, если произнесу хоть слово, наврежу подруге. – Ну-ка, дай-ка сюда…

По ту сторону началась нехорошая возня: шорох, звон, отрывистые маты Алана, а затем короткий женский вскрик и быстрые гудки.

– Стеф?!  – отчаянно вскрикнула я. – Стеф?! Стеф!

Я тут же набрала её номер: недоступен. Ещё раз – и снова нет.

Пара секунд на размышление, и дрожащий от страха палец заскользил по списку контактов в поиске одного конкретного. Длинные гудки играли на нервах, и когда