– Точнее, пыталась меня ею соблазнить, – с невеселой усмешкой поправила Морриган. – Но я понимаю твою тревогу. И буду осторожна, обещаю.

– Ах да, эта твоя магия теней… Только не говори, что собираешься отправиться туда одна.

– Я…

– Это исключено, – отрезал Дэмьен.

Морриган побарабанила пальцами по столу. Ее взгляд вернулся к спектрографиям. Как бы ни хотелось обратного, она и близко не уравняла свои шансы в прямом столкновении с Бадо́.

Как бы ни хотелось обратного, одного лишь ноктурнизма недостаточно.

– Хорошо. Тогда прямо сейчас отправляемся в графство Уотеркенни.

Именно там терялся оставленный Бадо́ кровавый след.

Временный портал (будучи отступницей, Морриган успела забыть, когда в последний раз использовала официальные портал-зеркала) перенес их в деревушку, где нашли последние тела – как людей, так и домашней живности. Объединяло все эти смерти одно – жестокость убийств.

Даже Морриган, за годы работы наемницей привыкшую ко многому, замутило при виде обезображенных, растерзанных жертв.

– Ведьма, которая сделала это, близко, – прошептал Альрик.

С кончиков его пальцев на землю падали алые капли. Один из сильнейших чтецов крови, которого Морриган на время забрала на поверхность с собой, он выучился магии истины и овладел ею в совершенстве вопреки и даже во многом благодаря тому, что еще в детстве ослеп.

Белесые глаза были широко раскрыты. Какие образы Альрик наблюдал сейчас в своей голове? Каким видел окружающий мир?

– Можешь узнать, где она сейчас?

Альрик коротко кивнул и… слизнул каплю крови с пальца. Дэмьен поморщился, Морриган передернула плечами. Альрик, ставший адгерентом королевского Дома еще во времена правления Доминика, всегда казался ей… необычным. А его дар – многообещающим.

– Ненависть, – прошептал он.

– Прости?

– Она ведома ненавистью. Инстинктом сродни голоду или жажде.

– Для этого она убивает?

Альрик снова кивнул.

– Но это хорошая новость. Благодаря ненависти, что течет в ее крови, я отчетливо вижу ее след. Голод ведьмы наверняка почти утолен, а значит, она расслаблена, как полусонный сытый зверь в своей берлоге.

Морриган покачала головой, глядя вдаль. Нет. Бадо́ всегда была – и будет – настороже. А значит, и им троим следует быть осмотрительнее.

Однако Альрик оказался прав. То, что Дэмьен назвал погоней, заверишилось у холма, с которого, наверное, открывался чудесный вид на изумрудную долину. У подножья бродила обряженная в черные лохмотья сгорбленная косматая старуха и… разговаривала с самой собой?

Морриган вскинула брови. Ведьма, словно почувствовав их приближение, резко развернулась. Приподняла губу, оскалила гниющие зубы. Потом вдруг наклонила голову изучая ее. Ноздри ведьмы на мгновение раздулись.

– Ты не Бадо́, – хмуро констатировала Морриган.

Старуха визгливо хохотнула.

– Ты разочарована, дитя? Я тоже могу тебя приголубить, как это делала твоя мамочка.

Морриган похолодела.

– Ты знаешь, кто я? – И все же важнее было другое. – Ты знаешь ее?

– Встречались, – небрежно обронила старуха.

– Я так полагаю, в мире теней.

– Правильно полагаешь.

– Хватит болтать, – прорычал Дэмьен. В его глазах засверкали знакомые всполохи. – Пусть эта тварь и не Бадо́, она должна ответить за то, что натворила.

Что ж, Морриган была согласна с ним как никогда.

Она дождалась, пока Альрик создаст временный портал и исчезнет в нем, после чего из петли на поясе охотничьего костюма выдернула плеть-молнию. Та зазмеилась по земле, из обыкновенного кожаного хлыста превращаясь в сокрушительный разряд, в сконцентрированную стихию.

Дэмьен, однако, оказался быстрей. Преодолев разделяющее их с ведьмой расстояние, он одним ударом, одним сверхъестественным импульсом отшвырнул ее от себя.

Старуху протащило по земле, взбив ту, словно молоко, и оставив позади рытвину. Морриган приблизилась к ней, поигрывая плетью, ожидая вскинутых рук или брошенного в воздух заклинания. На мгновение и вовсе показалась, что ведьма уже мертва. А потом…

Тело старухи заволокло черным туманом – будто энергия мира теней проникла в мир живых. Тень заволновалась, принимая человеческие очертания… и разделилась на три.

Вместо старухи посреди долины выросли три создания – безликие, словно куклы, и окруженные дымчатой тьмой. Старая ведьма будто вытолкнула их из чрева, а после исчезла… или же и вовсе растворилась в них.

Потрескивающая плеть Морриган оплела шею одного из существ. Она не знала, можно ли сжечь тьму, из которой явно сотворены создания, можно ли поразить ту молнией, но… попыталась. И, судя по всему, заключенная в колдовской плети рассветная сила причиняла порождению тьмы невыносимую боль. Оно издало утробный вой.

Кажется, Морриган на верном пути. Она прошептала: «Istos arachnis», призывая рассветную силу и оплетая создание паутиной Арахны.

Порождение тьмы будто взорвалось светом изнутри и стало ворохом медленно оседающих на землю хлопьев черного пепла. Почти одновременно с этим Дэмьен погрузил руки в дымчато-эфемерную плоть, которая заменяла созданию и тело, и сущность, а после резко развел их в сторону и, словно одичавший вервольф, разорвал порождение на клочки.

Морриган ошарашено смотрела на берсерка, а потому пропустила появление ведьмы. Та страшно кричала. Поначалу подумалось, что этот полувой был проявлением душевной боли.

Но, возможно, не ей одной.

После смерти двух порождений тьмы ведьма лишилась обеих рук. Словно те и впрямь были ее плотью… и кровью – черной, мертвой кровью, что текла в венах и самой Бадо́ Блэр.

– Сыночки, – всхлипывала старуха.

Морриган, которая хорошо понимала, что значит терять близкого человека, пожалела бы ее. Если бы не знала, что вместе с матерью натворили эти самые «сыночки».

Последний оставшийся в живых – если так вообще можно сказать о подобных порождениях – замер рядом с ведьмой.

– Пощади, – глядя на Морриган, придушенно произнесла та. – Пощади меня и сына. Я могу рассказать про твою матушку… Многое могу рассказать.

– Я тебя выслушаю. И для начала скажи, кто ты такая.

Старуха тряхнула косматой головой. Вскинула подбородок и веско произнесла:

– Карман.

Морриган в изумлении воззрилась на нее. Эта старая, распадающаяся на части и проигравшая в первой же серьезной схватке ведьма никак не могла быть прародительницей полуночной силы.

– Что с тобой стало? – вырвалось у нее.

Карман сипло рассмеялась.

– Века заточения даром для меня не прошли. Ты ведь об этом? – Она мечтательно зажмурилась. – Я хотела вспомнить, каково это – быть живой. О, лакая их кровь, я вспоминала. И когда слышала предсмертный крик или визг страха потомков тех, кто отправил меня в мир мертвых.

– Какая несправедливость, – ледяным тоном сказала Морриган. – Но стенания оставим на потом. А сейчас к делу. Мне нужно знать, что задумала Бадо́.

– Она хочет призвать… нет, породить Мертвых Дочерей. Тех, что уже мертвы, потому