Дважды Марселле повторять не пришлось: она сразу же связалась с Рэем Клуном, который должен был все устроить.

Закурив сигарету, Дэвид заметил еще одну, тлевшую в пепельнице. Он поспешно затушил окурок, а потом продолжил читать заметки, оставленные ему Марселлой. Дэвид записывал мысли, чтобы наконец довести «Великий ветер» до финишной прямой. Он закончит этот фильм чего бы это ни стоило и утрет нос всем критикам, называвшим «Унесенные ветром» «Селзниковской глупостью».

– Дэвид. – Марселла выглядела такой же измученной, как и он сам. – С куклами все улажено. К вечеру у нас будет тысяча. Но профсоюз актеров от этого не в восторге.

– Я тоже. – Флеминг появился позади секретарши и оттолкнул ее в сторону. – Дэвид, как ты себе это представляешь? Куклы что, будут играть мертвых?

– Сарказм нам сейчас не поможет. – Как бы режиссер ни волновался, идея Дэвида была хорошей – и осуществимой. – Нам просто нужно как следует их распределить. Сначала статист, потом кукла, затем снова статист и так далее.

Марселла, стоявшая позади Флеминга, едва сдерживала смех. Дэвид подмигнул ей. Как назло, Флеминг это заметил, и его лицо побагровело.

– Тем не менее половина «раненых» будет лежать бездыханными.

Дэвид с трудом удержался от торжествующей улыбки, поскольку успел подумать и об этом. Как жаль, что режиссеру не хватало воображения. Быть может, ему стоило оставить Джорджа. Нет, для съемки массовых сцен Кьюкор бы точно не подошел.

– Статисты будут незаметно трясти манекенами, и в общем плане это никто не увидит.

– Ты сам-то в это веришь?

– Я не сомневаюсь, что это сработает.

Флеминг ринулся из кабинета, бурча под нос что-то не особо дружелюбное.

Прежде чем посмотреть сегодняшние рабочие позитивы, Дэвиду нужно было немного отвлечься. Ему было трудно сосредоточиться, и в таком настроении ему помогало только одно: посещение «Кловер Клаб» по адресу бульвар Сансет, 8477. Конечно, он чувствовал себя немного виноватым, ведь обещал Ирен больше туда не ходить. Но после такого дня он действительно это заслужил – к тому же он останется там лишь на час. Максимум.

Тем не менее прошло намного больше времени: Дэвид взглянул на часы и громко выругался. Он затушил сигарету в пепельнице и бросил карты на покерный стол. Сегодня ему все равно не везло. Он потерял пять тысяч долларов, надеясь вернуть первую проигранную тысячу. Но с картами у него никак не ладилось. Достав из пачки новую сигарету, Дэвид попрощался с остальными посетителями и вышел из заднего помещения клуба.

По дороге домой он размышлял, как ему поступить: солгать Ирен или же объяснить, по какой причине он нарушил обещание. Его жена была достаточно умна, чтобы понять, почему такому мужчине, как он, время от времени приходилось хватать через край. Раньше, до начала съемок «Унесенных ветром», она воспринимала его легкомысленные выходки с улыбкой, как мать, чей любимый сын заслуживал прощения и любви, что бы он ни вытворял. Однако в последнее время ее губы не расплывались в улыбке, а кривились, а в голосе появились недовольные нотки.

Поэтому он прокрался в дом и сразу же направился в просмотровый зал, не заглянув к Ирен с детьми. Рабочие позитивы уже лежали в проекторе, и Дэвиду оставалось лишь его включить. Усевшись, он оценил результаты дня. Он трижды просмотрел отснятый материал, и с каждым разом тот казался ему все хуже. Хотя он без конца повторял сценографам, что одежда должна смотреться ношеной, платье Скарлетт выглядело так, как будто его сшили специально для нее. Но хуже всего было не это. Цвета казались ужасно искусственными – лучше бы он снимал черно-белое кино. И в довершение всего ему вдруг показалось, что южный акцент, с которым говорила Вивьен Ли, звучал просто нелепо. Любой в южных штатах ее возненавидит, а вместе с ней – и фильм. И зачем он только выбрал на роль Скарлетт британку?

– Дэвид? – Ирен бесшумно вошла в просмотровый зал. Сколько она стояла в дверях, наблюдая за ним и его провалом? – Когда ты пришел?

– Давно, – машинально солгал он, чтобы избежать ссоры. – Я не хотел тебя будить.

– Ты был в «Кловере», – заключила она. – От тебя пахнет сигарами и дешевыми духами.

– У меня был тяжелый день на площадке.

– Дэвид, – устало и печально сказала Ирен. – Мы с детьми почти тебя не видим. Если бы я знала, к чему приведет этот фильм для нас, я бы никогда за него не высказалась.

– Пожалуйста, прости меня.

Дэвид встал и хотел обнять ее, но она, словно защищаясь, подняла руки.

– Так больше продолжаться не может.

– Осталось недолго. Ты сама знаешь, сколько у нас было трудностей. Сначала проблемы с Джорджем Кьюкором, потом Виктор Флеминг и его нервный срыв. Если я обо всем не позабочусь, фильм не закончат никогда.

– Тебе не нужно обо всем заботиться, Дэвид. – Ему показалось, или ее глаза были красными, как будто она плакала? – Ты привлек лучших, чтобы создать этот фильм. Так доверься им: они смогут сделать все правильно.

– Обещаю: после окончания съемок мы полетим в отпуск, только ты и я.

– Брак – это не только совместный отпуск.

Ирен повернулась и направилась к двери.

– Дорогая, пожалуйста, – крикнул ей вслед Дэвид, но она сделала вид, что не услышала. Будь проклят этот фильм! Справедливо ли упрекала его Ирен? Неужели он и вправду лез не в свое дело и не знал меры? Но так было всегда. Дэвид контролировал весь процесс создания фильмов. Он просто не мог пустить все на самотек. Быть может, это и неправильно, но над названием фильма будет указано именно его имя. Он не сомневался, что отец бы им гордился. Selznick International Pictures снимала качественные фильмы, близкие к оригиналу экранизации, уникальные великие картины. Он совсем не собирался соперничать с MGM, Universal или Warner Brothers, выпускавшими одну ленту за другой прямо как на конвейере. Ему хотелось снимать особые фильмы: фильмы, которые выдержат испытание временем и не будут забыты, как только в кинотеатрах выйдет что-то новое.

Но стоило ли ему из-за этого рисковать их браком? Он долго боролся, чтобы жениться на Ирен.

Приехав в Голливуд, Майрон и Дэвид строили из себя повес. Они вовсю наслаждались жизнью, чем заработали плохую репутацию. Однако, познакомившись с Ирен, Дэвид осознал, что все остальное не имело значения. Она была той самой: он понял это с первого взгляда, пусть она и была дочерью человека, которого он ненавидел. Несмотря на то