и Кюнас в их числе, выглядели абсолютно как обычно. Никаких цветов.

– О, – Альма попыталась собраться с мыслями, но не преуспела: только что всё запуталось ещё сильнее. – Возможно, мне почудилось в полумраке…

– Кюнас, говорите? – вплётшийся в беседу голос стал большей неожиданностью, чем цветочные украшения лакеев: барон Гардфлод столь долго хранил молчание, что Альма уж подумала, он задремал с открытыми глазами. Но теперь он отчего-то заговорил: – Так его зовут? Странный малый.

– Странный? Неужто ты тоже заметил на нём цветок? – господин Толмирос вроде бы шутил, однако Альма не была в том уверена.

– Нет, – тон барона Гардфлода был привычно скучающе-отстранённым, будто беседа утомила его ещё до того, как он принял в ней участие. – Не то чтобы я обращал внимание, но такое уж, пожалуй, запомнил бы. Тем не менее, когда вы о нём заговорили, мне пришло на ум, что этот лакей неуместен. Хотя он выполняет свою работу так же добросовестно, как остальные, и мне решительно не в чем его упрекнуть.

– Что ты имеешь в виду, Илой? – достопочтенная госпожа Гардфлод выглядела заинтригованной, её густые ресницы трепетали.

Да и господин Толмирос переводил взгляд с барона Гардфлода на Альму и обратно, задумавшись о чём-то.

Что до Альмы, то она окончательно перестала что-либо понимать. Зато твёрдо решила, что ей необходимо снова увидеть «странного» лакея. Только вот незадача: для этого пришлось бы наведаться в клуб, куда у неё более не было приглашения и где её никто не ждал.

…Впрочем, никто ли? По рассказам господина Толмироса выходило, что не только он и барон Гардфлод были заинтересованы её исследованиями, но и некоторые другие члены клуба остались впечатлены проведённым ею опытом. Причём впечатлены в хорошем смысле: непредвиденный результат – гораздо лучше, чем отсутствие результата. Особенно результат столь очевидно магический.

Как обычно, господин Толмирос ничего не предлагал и ни о чём не просил прямо. Но если бы Альма выказала желание познакомиться с расположенными к ней членами клуба, это желание наверняка встретило бы горячую поддержку и было бы вскоре удовлетворено.

Однако пока она была не готова расширять круг общения, особенно таким образом.

А когда спустя пару дней после разговора о лакеях и цветах получила приглашение на бал, была не готова вдвойне.

* * *

Достопочтенная госпожа Гардфлод была в своих желаниях гораздо прямолинейнее, чем её жених:

– Ну как, вы ведь получили приглашение, моя дорогая? – осведомилась она сразу, когда они с Альмой встретились в коридоре по пути на завтрак.

– Да, – вздохнула Альма. – Но видите ли…

– Замечательно! Брат будет счастлив стать вашим кавалером, и мы вчетвером как раз чудесно устроимся в экипаже, и!..

– Погодите-погодите! – испуганно перебила её Альма, позабыв об учтивости. – Достопочтенная госпожа Гардфлод, я глубоко признательна вам, вашему брату и вашей многоуважаемой тётушке, однако, к моему глубочайшему сожалению, не могу ответить согласием на столь лестное приглашение… Ах!

Последнее восклицание сорвалось с губ Альмы, когда достопочтенная госпожа Гардфлод вдруг схватила её за руку и повлекла за собой куда-то в направлении, противоположном столовой. В библиотеку.

– Тш-ш, давайте переговорим наедине: я не уверена, что при брате и Неосандрасе будет удобно… – достопочтенная госпожа Гардфлод аккуратно прикрыла дверь. – Отчего вы не хотите поехать с нами на бал?

– Не то чтобы я не хотела, – Альма вслед за подругой перешла на шёпот, сама не зная почему. – И уж тем более в мои намерения не входило чем-либо вас огорчить. Но видите ли, я совершенно не готова…

– Ах, так против самой идеи вы ничего не имеете? – достопочтенная госпожа Гардфлод воистину не умела унывать, на её лицо вернулась милая и чуть озорная улыбка. – До бала почти две недели, за это время можно подготовиться даже к кругосветному путешествию!

Альма не разделяла подобного оптимизма и попыталась подобрать слова, дабы как можно мягче растолковать всю абсурдность затеи. Однако достопочтенная госпожа Гардфлод её опередила:

– Вы не взяли с собой бальное платье? Туфли? Быть может, вы не уверены в исполнении какого-либо танца? Или не вполне привыкли к местному обществу? – вопросы выпрыгивали изо рта достопочтенной госпожи Гардфлод один за другим, она прямо-таки обстреливала Альму ими, как шалопай Джорри обстреливал мальчишку-слугу горошинами из духовой трубки. И каждая её «горошина» поражала цель.

Попасть в мишень не так уж легко; увидеть, что попал в неё, не так уж сложно.

Достопочтенная госпожа Гардфлод оборвала расспросы и покачала головой, как бы говоря: «Ах вот оно что» и одновременно не веря:

– О, прошу вас, госпожа Эшлинг, скажите, что дело лишь в этом!

– Вы не ошиблись, – опустила голову Альма.

– Ну так это же прекрасно! Подобные препятствия – и не препятствия вовсе! Соглашайтесь – и обещаю, я лично возьму на себя все приготовления, во всём окажу вам содействие.

– Вы слишком добры, – пробормотала Альма, ещё пытаясь сопротивляться, но уже внутренне сдавшись.

– Вовсе нет, – смех собеседницы напоминал звон золотых бубенцов. Но она тут же затихла и прижала палец к губам в притворном испуге, который, впрочем, не мог скрыть её торжества. – Итак, решено! Пойдёмте обрадуем брата и господина Толмироса, если он уже приехал.

И она вновь повлекла Альму за собой.

Альма сомневалась, что её согласие обрадует хоть кого-то, кроме достопочтенной госпожи Гардфлод. И действительно, барон Гардфлод выслушал сообщение сестры о том, что всё устроилось наилучшим образом, абсолютно безучастно – то ли и не ждал иного, то ли ему было искренне безразлично, с какой спутницей ехать на бал.

А вот господин Толмирос казался не менее довольным, чем его невеста. Он осыпал Альму комплиментами и обещаниями сделать всё, чтобы бал стал для неё незабываемым.

Убедиться в рвении друзей Альме довелось сразу после завтрака. Не утихло оно ни к вечеру, ни на следующий день – напротив, с приближением бала разгоралось ярче. Рассказы о наиболее примечательных личностях из числа ожидавшихся гостей, танцы с бароном Гардфлодом и с господином Толмиросом под умелый аккомпанемент достопочтенной госпожи Гардфлод, а то и, в отсутствие кавалеров, с самой достопочтенной госпожой Гардфлод под её мелодичное мурлыканье, визиты модисток, хлопоты камеристок… Прямо-таки голова шла кругом.

Причём, похоже, не только у Альмы, но и у Джулс, странно притихшей со дня переезда в дом на бульваре Лайл. Возможно, она ощущала себя среди здешних лощёных слуг столь же чуждой, какой ощущала себя Альма среди здешних изысканных господ. Однако камеристка, в отличие от хозяйки, восприняла известие о бале с незамутнённым восторгом:

– Ах, госпожа, подумать только! Да это прям сказка, вам всенепременно нужно ехать, и уж на меня можете положиться, я так позабочусь о ваших платье и туфельках, что вы будете там самой-пресамой красивой! Ох, а Его Величество приедет? Или нет?.. Но уж графьёв и герцогов наверняка будет целая толпа. Никс рот разинет, когда я ему обо