Я вздрагивала из-за собственного отражения в зеркале, из-за любых звуков. Боялась, но не останавливалась, заглядывала во все шкафчики. И каково было мое разочарование, когда я не нашла абсолютно ничего. Неужели я ошиблась?

Присев на диван, чтобы получше все обдумать, я случайно нырнула рукой под холодную подушку и нащупала коробку. Это показалось мне странным, поэтому я тут же схватила находку и стала ее рассматривать. Сердце замерло, когда я осознала, что у Дэйва были таблетки, которые мне назначили после лагеря.

– Аврора, я ненадолго! Забыл кое-что взять! – В комнату ворвался Дэйв. – Что ты забыла у меня?

Я медленно подняла взгляд на напуганное и озлобленное лицо мужа. Пальцы непроизвольно сжали таблетки сильнее, чтобы Дэйв не посмел выдернуть их и удрать. Он попался.

– Что мои таблетки делают под твоей подушкой?

– Тебе эти таблетки не нужны, значит, я могу их забрать.

Дэйв, взвинченный агрессией, стал медленно приближаться ко мне. Не глядя под ноги, я запрыгнула на постель, отступила и прижалась к стене. Руки дрожали, прятали таблетки за спиной. Я следила за каждым шагом Дэйва, за тем, как он уже по дивану шел ко мне, возвышался.

– Сколько ты их принимаешь? – спросила, сглатывая.

– Лучше просто отдай их. – Его пальцы впились в плечо, спустились по напряженной руке, достигли сжатой ладони.

Он мог с легкостью вырвать у меня коробку, поэтому я попыталась привлечь его внимание, заставить посмотреть на меня. Свободной рукой обхватила его челюсть, насильно повернула голову на себя. Светлые глаза окатили непробиваемым холодом. Он пуст внутри. Абсолютно пуст.

– Они не помогут тебе, не сделают лучше, – тараторила я. – Они не спасут ее. Ты и Амелия. Вы не больны. Вам не нужны лекарства.

Дэйв все-таки отпустил меня, сделал шаг назад. Шатаясь, спустился на пол и со всей силой ударил рукой о деревянный дверной косяк.

– Ты не знаешь. Ты не сможешь понять. – Он повысил голос. Пытался запугать, но я не желала сдаваться.

– Я проходила через это.

– У тебя все иначе. Ты была с темным, могла себя этим оправдывать. А я без какой-либо причины стал другим. А я светлый! Я должен быть идеальным! И она не должна теперь страдать из-за…

Он осекся, замолк. Протер лицо и выдохнул. Только после паузы продолжил:

– Таблетки заглушают темную сторону. Кажется, будто ты снова не совершаешь ошибок, жизнь без изъянов.

– Ты же видишь, что этот эффект не вечен. Зачем так рисковать? – Я бросила упаковку на постель и тоже слезла с дивана.

– Не имею понятия, как ей еще помочь.

Если бы я знала, как помочь, то и сама бы давно разобралась в себе. Но я все еще чувствовала две конфликтующие личности внутри и не имела понятия, как их успокоить.

– Нормально так переживать из-за перемен. И я была такой: противилась, не принимала. Мне было страшно, что я одна такая ненормальная, поэтому искала изъяны во всех. И они есть, Дэйв, просто мы их отрицаем, игнорируем.

Я взяла ладонь мужа двумя руками, сжала ее и с неприкрытой мольбой в голосе продолжила:

– Просто расскажи мне, что происходит. Амелия держалась от меня как можно дальше всю ночевку, избегала взглядов, сторонилась, даже порой не вступала в обсуждения.

Во мне теплилась надежда, что Дэйв все-таки поделится тайной. Но он молчал. Буравил меня взглядом долго и мучительно, а в итоге сорвался, как собака с цепи.

– Прости меня, – говорил, уходя из квартиры. – Мне очень жаль.

От бессилия я упала на диван. Зачем он так все усложнял? Я бы многое отдала за то, чтобы мне в нужный момент можно было бы поговорить с кем-то, кто тоже внезапно стал находить в себе темную сторону.

С Дэйвом было чуть проще, так как я могла хотя бы попытаться достучаться до него. С подругой ситуация меня тревожила куда сильнее.

Амелия всегда была примером для подражания. Умная, воспитанная, до мурашек по коже интеллигентная. Но сейчас от всего этого в ней осталась лишь безупречная оболочка, подаренная природой. Всю ночь я наблюдала за каждым ее движением под непрекращающуюся болтовню Джой.

Мы сидели за столом на кухне и с превеликим удовольствием ели вредную пищу. Джой оправдывала себя беременностью. Говорила, что ей положено есть много, так как теперь она кормила не только себя. Я в ответ на это усмехалась и просила ее жевать молча.

– Амелии повезло. Ест много и никогда не набирает вес, – ворчала она.

– Главное не…

– Да-да, главное не внешность, – закатила глаза Джой. – Но лишним не будет, знаешь ли.

Амелия отстраненно сидела в стороне и, в отличие от нас, почти ничего не ела. Сложно было не заметить, что она была чем-то загружена, только пока что ни я, ни Джой не давили на нее.

В итоге центром внимания стала я.

– Аврора, ты вообще собиралась приглашать нас всех на новоселье? – Джой вопросительно вскинула брови. – Что-то мне подсказывает, что семейная жизнь поглотила тебя с такой силой, что друзья стали пустым местом.

– Это не так! – воскликнула я.

– Не можете отлипнуть друг от друга?

– Дело не в этом. – Я косо посмотрела на Амелию. Подруга тут же опустила взгляд.

– Я настаиваю на том, чтобы ты возобновила общение хотя бы с Волкером. У него, между прочим, день рождения был, пока ты была… – Джой запнулась.

– Пока я была в оздоровительном лагере. Ничего страшного. Меня же там не пытали, – я усмехнулась.

Может быть, Брайен был прав, и мне стоило попробовать перестать избегать старую компанию. Я скучала по ним, да, но не испытывала особой привязанности. Возможно, потому, что все еще боялась стать для них плохой. В прошлый раз на новоселье Джой и Гейла я показала себя не с лучшей стороны. Общение сошло на нет еще до лагеря, и как будто его невозможно было восстановить.

– Прости, просто хочу, чтобы ты поскорее к нам вернулась.

У Джой был самый милый и жалостливый взгляд из всех, что я видела. У меня в груди защемило от сердобольности. Язык не поворачивался сказать подруге правду.

– Постараюсь вернуться, – прошептала я. Клятвы, обещания не работали на мне теперь так, как на других светлых, но тем не менее я стремилась быть честной и не обнадеживать никого.

– И вашу свадьбу мы толком не отметили. Требую продолжение банкета! Согласна, Амелия? – Подруга подняла стакан сока и попыталась расшевелить подругу и вернуть наш разговор в более позитивное русло.

Амелия побледнела.