Несмотря на то что Лоу не хотел для себя того образа жизни, который выбрали мы с Томом, мы оставались близки. Он был нашим старшим братом во всех смыслах этого слова, и я никак не мог упустить возможность увидеться с ним во время пребывания в Техасе.

Я наклонился, чтобы положить крошечного человечка на игровой коврик в форме облака, когда услышал хрипловатый голос, доносящийся с мраморной лестницы:

– Тебе стоит завести такого же.

Я выпрямился.

– Игровой коврик или ребенка?

– Ребенка.

– Не люблю домашних питомцев. – Я вытер ладони и повернулся, чтобы посмотреть на друга. Лоуренс – здоровяк ростом шесть футов и четыре дюйма[27], с густой черной бородой и глазами цвета воронова крыла.

Он похлопал меня по плечу.

– Вижу, ты уже познакомился со Стасией и Эммануэлем.

– Очень близко и довольно лично. – Я прошел в его модную белую кухню и открыл холодильник. Меня встретили горы пакетиков с пюре и готовыми блюдами.

Это оказалось ошибкой. Я не мог просить у этого парня совета. Он уже совершил слишком далекое путешествие в Страну Семьи.

– Не надо так пугаться. Пиво в холодильнике в гараже. – Лоуренс закрыл дверцу перед моим носом. – Стасия должна спуститься с минуты на минуту. Мы можем посидеть там. Более уединенно.

Мы ждали, пока Стасия закончит принимать самый быстрый в истории душ. Затем, извинившись, удалились в гараж, где открыли пиво и уселись перед огромным плоским телевизором, настроившись на бейсбольный матч.

– Что привело тебя сюда? – Лоуренс отхлебнул пива. – И, пожалуйста, избавь меня от этой ерунды в духе «я-по-тебе-скучал». Мы видимся ровно два раза в год – оба раза, когда я бываю в Чикаго по делам.

Лоу работал спортивным агентом и хорошо себя зарекомендовал.

– У меня появилось задание в ваших краях. – Я почесал щетину.

– Ты объездил все штаты и никогда не добирался до пригорода. – Лоу хихикнул. – Всякий раз, когда появляешься, ты хочешь о чем-то поговорить.

Кроме Лоуренса, мне не с кем было вести беседы. Том тоже прекрасный слушатель, но он слишком близок ко мне.

Оглядевшись по сторонам, я пожал плечами.

– Удручающе тут у тебя.

– Тогда выкладывай, сынок, и убирайся отсюда.

Не имело смысла откладывать то, зачем я сюда пришел. Мне нужно было, чтобы кто-нибудь надрал мне зад.

– Я совершил ошибку.

– Насколько серьезную?

– На уровне огнестрела? – Я огорченно потер лоб.

– Интересно. – Лоу потер руки. – Я слушаю.

– Вчера я чуть не трахнул свою подопечную.

Лицо Лоуренса расплылось в огромной ухмылке.

– Отличные новости, приятель.

Он что, совсем разучился говорить по-английски?

– Ты слышал, что я сказал? – Я откинулся обратно на спинку, нетерпеливо подергивая ногой. – Я чуть не поимел всю операцию, не говоря уже о почти несовершеннолетней девчонке.

– Ты впервые потерял контроль. – Лоуренс поднял пиво, словно озвучивая тост. – Должно быть, она особенная.

– Она особенная, точно. Особый вид кошмара, – пробормотал я.

Его глаза распахнулись от восторга. Лоу изобразил пальцами квадрат, направив его на меня.

– Я обязан запечатлеть этот момент. Рэнсом Локвуд увлечен. Похоже, девчонка задала тебе жару. Она мне уже нравится.

– Она ребенок, – выпалил я, будто это Лоуренс вместо меня засовывал вчера пальцы в Соплячку.

– О каком возрасте идет речь? Двадцать пять? Двадцать три?

Я перевел взгляд на его припаркованный «Шевроле».

– Черт! – Лоуренс хохотнул, наслаждаясь зрелищем. – Восемнадцать?

– Нет, извращенец. Двадцать один.

Он присвистнул.

– Правила созданы для того, чтобы их ломать.

– Так же как и твои кости, если продолжишь насмехаться. – Я содрал этикетку с запотевшей бутылки пива, размышляя, прислушался ли Макс к моему предупреждению и держал ли сегодня руки при себе. Я разорву его на части, если он снова переступит черту.

– Что с тобой? Непохоже на тебя, обычно ты не тревожишься из-за женщин. – Лоу выключил телевизор и повернулся ко мне. – По правде говоря, я даже рад, что кому-то удалось проникнуть под твою броню. Уже начал беспокоиться, что ты никогда не остепенишься. Ничто тебя не цепляет.

– Пиво цепляет. – Я поднял пустую бутылку в руке. – Дай еще одну.

Лоу наклонился, взял другую бутылку пива из холодильника и швырнул мне. Я поймал ее в воздухе.

– Остепениться не вариант. Ни одна женщина не выдержит такого количества дерьма. – Я указал на себя.

– И тем не менее ты здесь. – Лоу вскинул бровь. – Если уже все решил, почему просишь совета?

– Трудно держаться от нее подальше. – Я потер заросший щетиной подбородок. – Ее отец – бывший президент Америки, и он собирается помочь мне поймать большую рыбу, если останется доволен моей работой. Сомневаюсь, что его удовлетворит то, что я заполню его дочь спермой.

Не говоря уже о других способах, которыми я хотел с ней поиграть, теперь, когда знал, что Хэлли со мной на одной волне.

– Бизнес еще не все. – Лоу цокнул языком. – Ты заслуживаешь счастья.

Я горько усмехнулся.

– Хороший секс не равен счастью.

– Достойная женщина равна.

– Она не достойная и едва ли женщина.

– Теперь ты ведешь себя как ублюдок, потому что злишься, что впервые в твоей дерьмовой жизни кому-то удалось заставить тебя перестать чувствовать себя несчастным.

Лоу нахмурился. Он смотрел на меня так пристально, что на мгновение я приготовился ударить его, если тот попытается меня обнять.

– Ты же знаешь, что в этом нет нашей вины, верно? В том, что случилось с Моруцци.

– Знаю, – процедил я. И это правда. Я не испытывал ни сожаления, ни стыда. Что бы ни случилось, это уже произошло. От меня ничего не зависело.

– То, что произошло с Козловым в Лос-Анджелесе… тоже не твоя вина.

Что ж, здесь позвольте не согласиться.

Мне не следовало рассказывать об этом Лоу. Слова сами слетели с языка. Я признался ему в одну очень пьяную ночь.

– Так чья же это вина? – Я допил вторую бутылку пива.

– Иногда плохие вещи просто происходят, в них никто не виноват.

– Ну, отчасти мое нынешнее задание надо выполнить в Лос-Анджелесе, и, скажем так, русские не забыли обо мне.

– Разве можно их винить? Ты нажил себе кучу врагов, прежде чем вы с Томом открыли свое агентство. В том числе и в Чикаго. Мы были безрассудны. Заработали себе имя. Ты допустил несколько ошибок. И одну из них с очень плохим человеком. Вопрос вот в чем: готов ли ты измениться, Рэнсом? Готов ли повзрослеть?

Я знал, что Лоу хотел от меня услышать. Что я готов. И да, вереница быстрых тачек и однодневных женщин надоела. Но правда в том, что я все еще тот же придурок. Жалкий и неспособный испытывать к кому-либо