– А я считаю, что Конрадина и его гибеллинов нельзя пропускать вглубь страны! – Козимо даже покраснел от переполнявших его эмоций. Он отхлебнул вина, облизал пересохшие от спора губы. – Итальянцы, можешь мне поверить на слово, такие непостоянные, что, ей Богу, могут такое учинить!..

– А мне кажется, что лучше всего заманить их вглубь страны и изматывать на марше и ночных привалах постоянными наскоками и нападениями… – Мишель говорил тихо, словно экономил силы. – Враг так измотается, что к генеральному сражению будет уже порядком деморализован!

– Глупость, сплошная чушь! – Вспыхнул Козимо, ударяя кулаком по столу. Посуда подскочила и жалобно звякнула. – Апулийцы, я уже молчу о сицилийцах и неаполитанцах, могут предать и переметнуться на сторону врага, когда увидят, что войско короля Шарля отходит, пусть и с боями, к Неаполю! Эти потомки хитрых и изворотливых лангобардов – весьма ненадежный народец!..

– Ой-ой! Конечно! Куда им до потомков Цезаря! – Засмеялся Мишель. Он повернул голову к де Леви и спросил его. – Ты-то, что думаешь, а?..

Козимо умолк и уставился на рыцаря. Ги медленно прожевал вкусное мясо, запил его вином, обтер губы рукавом, отрыгнул и отвтеил:

– Вот что, сеньоры! Каждый из вас, как это ни странно, прав! И ты, Мишель! – Он кивнул русичу. – И ты, Козимо…

– Ну, и?!.. – хором произнесли они.

– По мне, так лучше использовать вариант, предложенный мессиром Ла Рюс, но… – тут сделал паузу и поймал расстроенный взгляд итальянца, – но на вражеской территории! Изматывать противника желательно на его земле, истязать его крестьян, а не наших! Достать его, можно сказать, до печенок!

Ги замолк и посмотрел на рыцарей – Мишель чесал затылок, а Козимо дулся, как мышь на крупу.

– Эй, кондотьеры! Не надо так голову ломать! – Ги засмеялся и похлопал их по плечам. – Давайте-ка, лучше выпьем, закусим, пока мясо не остыло, а уж потом обсудим все, как следует!

Козимо с явным облегчением выдохнул и согласно закивал головой, Мишель хмыкнул, но не выразил возражений. Де Леви разлил вино, они снова кинжалами поддели большие куски мяса и, разложив их по своим тарелкам, принялись с увлечением, хрустом и чавканьем поедать прекрасно прожаренного кабана.

– На Руси я бы так и поступил… – все равно не удержался и проворчал Мишель. Он бросил провокационный взгляд на Козимо.

Ги понял, что они опять сцепятся в своем бесконечном споре, а он сойдет с ума, выслушивая их доводы и рассуждения, стукнул кулаком по столу и громко произнес:

– Я же просил, кажется, не портить мне аппетит!..

– Прости, Ги, меня что-то занесло… – Мишель виновато пожал плечами.

Козимо молча усмехнулся и уставился в свою тарелку, с остервенением принявшись скрипеть ножом и кинжалом по серебряной тарелке. Он так увлекся разрезанием мяса, что и не заметил, как рыцари отложили свои кинжалы и молча уставились на него.

– Я что-то не так сделал? – Он наивно закатил глаза.

– Кузьма, мать твою…! – По-русски ругнулся Мишель. – Не надо так упиваться своей вымышленной победой!..

– Вымышленной?! – Деланно удивился де Кавальканти. – Между прочим, мессир де Леви так прямо и сказал, что ему больше нравится мой вариант ведения войны!..

– Что?! – Мишель сверкнул глазами. – А, ну-ка, повтори еще раз!..

Козимо открыл рот, набрал полные легкие воздуха и хотел, было, повторить свои слова, но Ги положил им на ладони руки и спокойным, но уверенным тоном сказал:

– Сеньоры! Не надо ругаться… – он посмотрел на каждого из спорщиков, убедился, что они закивали головами, готовясь принять его решение, как третейского судьи, улыбнулся. – Значит, так, друзья мои! Конрадина нам нельзя запускать в страну – это, как пить дать, может создать проблемы с местными сеньорами и народом! – Козимо расцвел, как майский цветок, от счастья. Ги усмехнулся и добавил. – Но, нельзя ему и спокойно продвигаться к нашим границам! С завтрашнего утра приказываю, как наместник его величества на северных границах королевства, утроить разъезды и атаковать врага без раздумий и промедления! Любые отряды! Особенно, – он сделал паузу, – фуражиров, тыловые отряды снабженцев и инжениаторов!

– Это трудно… – тихо произнес Мишель.

– Мы не такие подвижные! – Поддакнул ему Козимо.

Ги улыбнулся, поняв, что они забыли обо всех своих спорах и разногласиях и теперь переключились на его тему, влезая в нее с головой и продумывая каждое его слово.

– Реквизировать всех лошадей сразу же после посевной!.. – де Леви обвел их взглядом и понял, что немного погорячился с решением о конфискации лошадей. – Хорошо! Скажем по-другому! Выкупить лошадей или, на худой конец, взять их в аренду!

– И зачем нам, простите, столько тягловой и худой скотины?.. – Козимо подпер кулаком подбородок и с интересом посмотрел на него.

– Посадим арбалетчиков на них. Разом поднимаем мобильность и маневренность отрядов! – Ответил ему де Леви, перевел взгляд на Гвидо и спросил. – Что вы думаете по этому поводу, синьор Гвидо?

– Не новый, но весьма действенный метод… – проворчал итальянец, который в присутствии могущественного и грамотного, как ему казалось, француза терялся и робел, смущаясь каждому своему слову.

– Просто, клянусь спасением души, и красиво! – Кивнул, соглашаясь, де Кавальканти. – Гениально, скромно и со вкусом! Вот, что ни говори, а французы не только мастера на амурные похождения! Они еще, – он деланно поклонился, – великолепные стратеги!..

– Это, что, шутка? – Ги сурово глянул на юношу.

– Нет-нет, Ги, это он так восхищается… – Мишель испугался, как бы его друг не разозлился, неправильно истолковав интонации его итальянского воспитанника.

– Ладно. – Кивнул ему де Леви. – Теперь, друзья мои, вернем ко второй части нашего плана ведения войны. Он посмотрел на Козимо. – надеюсь, более-менее приличная карта севера Италии у вас есть?

– А как же! – Козимо вскочил из-за стола, быстро подбежал к небольшому шкафу, распахнул его, пару минут порылся в нем, выбрасывая на пол ненужные бумаги и свернутые в рулоны пергаменты, радостно воскликнул и, потрясая над головой большим кожаным футляром-тубусом, подбежал к де Леви. – Вот! Очень точная карта! Сам составлял!..

Он буквально светился от гордости за свое творение.

Ги молча развернул большой кусок пергамента и внимательно всмотрелся в карту, пару минут молча изучал ее, после чего довольно крякнул и похвалил Козимо:

– У вас, милейший де Кавальканти, талант картографа! Зачем вы зарыли в землю свой дар?..

– Я еще умею осадные машины делать… – тихим от смущения голосом произнес юноша и густо покраснел.

– Все, Козимо, садись и слушай. – Мишель строго посмотрел на него.

Козимо молча плюхнулся на стул и уставился на де Леви. Тот обрадовано потер руками и произнес: