снег в непролазную грязь. В колыбели смешно посапывала дочь. Остальные дети спали с няней в детской. Схватившись за горло, будто стараясь отбросить невидимую руку, которая душила ее, закрывала доступ воздуха, женщина встала и, шлепая босиком по холодному полу, подошла к окну. Сон, приснившийся ей ночью, был страшен. Сигиберт помирился с Хильпериком, обнимал его и клялся в вечной дружбе, но как только расстался с ним и сел на коня, следом бросились две огромные собаки, даже не собаки, а оборотни. Брунгильда много слышала об оборотнях, водившихся в лесах королевства франков – в Испании их почему-то не было – и нападавших на людей и домашний скот. Редко кому удавалось одержать над ними победу, обычно гибли даже самые отважные охотники, и ее муж не оказался исключением. Оборотни вгрызлись в плоть коня, повалили его на землю, Сигиберту удалось сразу после падения вскочить на ноги и побежать. Покончив с конем, чудовища бросились за ним. Брунгильда задрожала, вспомнив, сколько горя и ужаса принес этот проклятый сон. Безоружный Сигиберт пытался отбиться, но у него ничего не получилось. Роняя из пасти кровавые капли, насытившись благородной плотью, оборотни ушли, а тело короля осталось лежать на земле, растерзанное и бездыханное. Брунгильда приложила руки к холодной стене, чтобы хоть немного успокоиться, и зашептала молитву. Что-то подсказывало: этот сон вещий, пророческий, и о нем обязательно нужно рассказать Сигиберту, еще не возвратившемуся из похода. Гонцы сообщали, что король с победой движется в свои владения, но ей почему-то не было радостно. Она взяла свечу и, стараясь не разбудить слуг, вышла из комнаты и зашлепала по длинному, плохо освещенному коридору. Брунгильда уже добралась до выхода, когда услышала, что стражники опускают мост через ров. Значит, ее супруг вернулся. Вскоре послышалось конское ржание, бряцание оружия, громкие голоса, среди которых выделялся голос Сигиберта. Она рванулась всем телом и почти упала на его плащ, пропитанный запахом костра и сырости. Сигиберт засмеялся и обнял ее. Капли дождя с каштановой бороды упали на ее бледные щеки.

– А я хотел сделать тебе подарок, – он коснулся губами ее волос. – Боже мой, как я устал, как мечтал о нашей постели! Я очень хочу спать, просто с ног валюсь.

– Подожди, – Брунгильда остановила его властным жестом, – мне необходимо знать… Ты покончил с Хильпериком?

Сигиберт опустил глаза и погладил ее белые волосы.

– Не совсем. Не так, как хотелось бы тебе.

Она широко раскрыла глаза:

– То есть ты не убил его? И его грязную шлюху?

Сигиберт схватил ее за плечи:

– Он пообещал не вставать у меня на пути. Города, подаренные Галесвинте, возвращены тебе, а Теодеберт отступил за Луару. С Гунтрамном я тоже все уладил. Он больше не пойдет на союз с Хильпериком. – Супруг закрыл глаза, вспоминая, как они с братом стояли по обе стороны заснеженного поля. Его герольд поскакал к Хильперику и огласил королевский указ – либо сражение, либо удовлетворение требований. Король Руана пришпорил коня и повернул обратно, показывая, что подчиняется воле брата. Сигиберт знал, что Хильперик поступит именно так стоило только увидеть разношерстное войско дикарей, облаченных в необработанные шкуры. Малочисленный отряд младшего брата вряд ли одержал бы над ними победу – об этом было смешно и думать. Все это он собирался рассказать жене, но не успел. Слуга доложил, что герцог Годегизель хочет его видеть. Отстранив супругу, король снова вышел в дождливую сырость и напряг глаза, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в промозглом полумраке.

На ухоженном гнедом коне к нему подъехал высокий и худой герцог Годегизель. Его желчное лицо без тени улыбки всегда раздражало Сигиберта, а теперь оно было искажено гневом.

– Вы хотите сказать, что сражения не будет? – почти пролаял он, спрыгнув с лошади и обращаясь к королю.

Сигиберт кивнул:

– Как видишь. Брат согласился на все наши условия.

Годегизель недовольно моргнул и указал на войско, находившееся за крепостными стенами в полной боевой готовности:

– Боюсь, они этого не поймут.

– Так объясни им.

Герцог покачал головой:

– Не все так просто. Люди рассчитывали на богатую добычу, и эти люди – самые настоящие дикари, которые, почуяв запах крови, готовы сокрушить все на своем пути. Они грезили о разоренных городах и награбленных драгоценностях. Если вы лишите их этого, они вам не простят.

Король задумался и принялся теребить золотую фистулу на плаще.

– Пообещай им, что они не останутся разочарованными, – наконец выдавил он, сознавая, что сам не сможет этого сделать. Сражения будут, но не завтра и не послезавтра. Если Хильперик угомонится, они проживут в