– Мы идем по левому берегу Сены! – прокричал повелитель, надеясь, что его услышат. – Мы преследуем войско моего брата Хильперика. Король Бургундии не станет нам мешать.

Снова раздался довольный гул, и Сигиберту стало не по себе. Он подумал, что когда-нибудь войско, набранное им из дикарей, сметет и его самого. Но сейчас эти люди были ему нужны. Ему и Брунгильде. Благодаря им он покончит с Хильпериком. Он сделает так, как просит его любимая жена.

Глава 37

Крым, наши дни

Психолог проснулся, когда уже рассвело, встал с постели и выглянул в окно. Солнце робко проглядывало сквозь свинцовые тучи. Дождь прекратился, но, видимо, ненадолго. Ветер не стих и продолжал бушевать, раскачивая верхушки деревьев. Ряшенцев спал и сладко сопел во сне. Лихута дотронулся до его плеча:

– Вставай, соня.

Следователь открыл глаза, и Дмитрия поразил его осмысленный взгляд.

– Я всегда готов, ты же знаешь, – отозвался Юрий. – А что, нас не созывали на завтрак? Мне уже хочется есть.

– Думаю, Богдан сообразил что-нибудь. – Психолог натянул брюки и взял в руки мыло, полотенце и зубную щетку. – Пойду займу очередь.

– Давай, давай, – напутствовал его майор. Психолог спустился на первый этаж и столкнулся с Федором. Тот стоял возле двери в ванную комнату, собираясь принять водные процедуры.

– Ты сегодня в одиночестве? – поинтересовался Лихута, поздоровавшись за руку с молодым человеком.

Тот кивнул:

– Жду, пока выйдет этот противный Лазебников.

– А я решил, что там Петр… – протянул Дмитрий.

Панарин-младший покачал головой:

– Ума не приложу, куда делся Петька. Обычно он встает раньше всех и бежит строить Богдана, чтобы тот приготовил кофе по-турецки. Если сторожу не напомнить, он просто разбавит напиток сгущенкой. А брат умеет убеждать. – Федор посмотрел на часы. – Странно, что Петя убеждает Богдана слишком долго. Я не видел его, как только встал с постели. А это было довольно давно.

– Действительно странно. – Психолог прислонился к стене. – Кстати, а вот и Богдан.

Панарин-младший помахал сторожу рукой:

– Доброе утро, Богдан.

– Доброе, – процедил сторож. Его морщинистое лицо по-прежнему ничего не выражало. Лишь насупленные седые брови выдавали озабоченность.

– Ты сделал Петьке его любимый кофе?

Охранник заморгал.

– Слушай, а ведь не сделал. – Он хлопнул в ладоши: – Выходит, верно говорил твой брат, что память у меня дырявая. Сейчас пойду сварганю. – мужчина повернулся к Федору спиной и уже хотел идти, но тот остановил его:

– Ты хочешь сказать, что Петька не подходил к тебе утром?

– Нет, – в голосе Богдана не было и тени сомнения. – А почему ты так решил?

– Он всегда бежал к тебе перед завтраком. – Федор побледнел. – Если он не был у тебя, тогда куда делся? Его нет уже довольно давно.

Волнение младшего брата передалось и Лихуте.

– Федя, нужно поднять всех наших. Что, если с Петром что-нибудь случилось?

Богдан прищурился:

– Да бросьте, парни. Что с ним могло случиться? Петр – взрослый человек. Он не из таких, кто на всю жизнь остается хлюпиком.

Панарин-младший словно не заметил камень, пущенный в его огород.

– Я сейчас предупрежу Бориса Дмитриевича. – Он бросился на второй этаж, чуть не сбив с ног зевающего Нечипоренко. Из ванной вышел Лазебников, вытирая красное толстое лицо.

– Что случилось? Почему Федька как ошпаренный?

– Петр пропал, – буркнул Богдан. – Вам он, случайно, не встречался?

Илья почесал затылок:

– Ты имеешь в виду утро? Нет. Я вообще только вышел из своей комнаты. А с чего вы решили, что Петька пропал?

– Федор не может его найти, – пояснил Лихута.

Лазебников фыркнул:

– Сомневаюсь, что Федька его искал. Вечером они поцапались. Их комната возле моей, и я прекрасно слышал, как они грызлись. А за Петьку нечего бояться. Ну куда он мог деться? На этом Острове заблудится разве муравей. А Петр знает его как свои пять пальцев. Любой из нас прекрасно здесь ориентируется. Держу пари, старший братец отправился на утреннюю прогулку к морю.

– Дождь, по-видимому, не так давно прекратился, – вставил Дмитрий. – Прогулка по берегу моря в такую погоду выглядит по меньшей мере странно.

По лестнице спускались Ряшенцев и Истомин. Позади них шел Федор.

– Ты уже знаешь? – тихо сказал психолог следователю. – Может быть, мы напрасно подняли бучу, но мне не дают покоя наши пропавшие мобильники.

Майор кивнул:

– Ты прав, не напрасно. – Он повернулся к мужчинам: – Друзья, мы должны отправиться на его поиски.

Лазебников открыл рот, собираясь что-то сказать, но Ряшенцев перебил его:

– Кто не желает – пусть сидит здесь.

– Разумеется, Петю нужно найти. – Борис Дмитриевич засуетился: – Ребята, мы с Дмитрием и Юрием пойдем на восток, а вы ступайте к пляжу.

Хозяину никто не возразил. Мужчины гуськом вышли на улицу. Лихута поежился. Холодный ветер словно окатил его ледяной водой. Тучи снова закрыли небо, и мелкий противный дождь капал на лицо.

– Пойдемте за мной. – Истомин с неожиданной для его возраста легкостью, которой уже восхищался психолог, перепрыгивал с валуна на валун. – Здесь, на Острове, есть очень крутые склоны. Петя мог свалиться вниз и сломать или подвернуть ногу. Ради бога, осторожнее. Вы обратили внимание, как скользит под ногами почва?

Следователь и психолог переглянулись. Кроссовки Дмитрия, предусмотрительно захваченные на Остров, не высохли со вчерашнего вечера и покрылись грязью, сменив белый цвет на темно-коричневый. Юрий, надевший предоставленные ему хозяином высокие резиновые сапоги, постоянно спотыкался.

– Вот здесь очень опасное место. – Борис Дмитриевич подошел к краю склона и посмотрел вниз. Его лицо побледнело. Подбородок затрясся. Мужчина вытянул вперед правую руку. Длинный дрожащий палец указывал вниз:

– Там… Петя…

Ряшенцев и Лихута приблизились к нему. Внизу, на мокрой серой гальке, лежало распростертое тело Петра. Истомин нервно глотал:

– Там… там тропинка. Умоляю, не спускайтесь по склону. Однажды я чуть не сломал здесь ногу. Тропинка здесь, близко. – Его сотрясала крупная дрожь. – Петя, Петя, как же так?

Юрий и Дмитрий легко сбежали вниз по тропинке и бросились к Панарину. Майор приложил пальцы к артерии на его шее. Психолог и хозяин смотрели на следователя с надеждой, но тот глубоко вздохнул и развел руками:

– Он мертв. К сожалению.

Глава 38

Австразия. Реймс. 574 год н. э.

Брунгильда присела на постели и открыла глаза, стараясь разглядеть очертания комнаты в темноте. За окном барабанил весенний дождь, превращая еще не растаявший