Горди медленно подняла голову с её колен и попыталась заглянуть степнячке в глаза.

— Не проси, — холодно потребовала та, продолжая буровить взглядом пустоту. — Мою бабку айтаны живьём варили. В большом котле. Все смотрели и радовались. А она их лечила. Жалела эту падаль. Её дочь взяла себе сестра. Мою маму взяла. И ушла сюда с юга через всё море. Чуть не умерла в море. Но добралась. Двух дочерей родила. Её разорвали конями. А она их тоже лечила. И дочери лечили. Их обеих посадили на кол. Они долго умирали. Мама взяла меня, Атани и сбежала. Далеко не ушли — рядом кружили. Со всеми надо было рассчитаться. Шехай бы долго умирал, — едва ли не с нежностью прошипела Баира. — Но мама передумала мстить. Увела нас, чтоб жили. Шехай догнал. Мама велела мне унести Атани. Я поклялась. Мама осталась убивать погоню, а я ушла. Долго шла. Многих убила. Дошла сюда. Донесла Атани живой. Для чего? — вонзила она в глаза Горди два пылающих горем клинка. — Чтобы умереть здесь? Зачем было так далеко идти?

Все — даже зловредная циничная Власта — потрясённо смотрели на неё. За три года подруга впервые рассказала о себе хоть что-то. Да, собственно, всё — никаких пространных объяснений тут не требовалось. И сочувствия она не ждала — чему оно поможет? Баира медленно повернула голову к бабушке и пообещала:

— Я не стану убивать твою дочь. И старую дурную Гордасию тоже. Я люблю тебя. Люблю Горди. Люблю твою маленькую внучку. Драгна добрая девочка. Я умру за неё. Умру за Атани. Знаю: Крислин её защитит. Мне не страшно будет уходить, — она чуток подумала и продолжила совершенно спокойно: — За тебя, бабушка, я умирать не стану. Кто тогда станет растить твою Драгну? Ты стара и можешь не успеть её вырастить.

— Я знаю, что ты поступишь правильно, — кивнула Драгомия, протянула руку и погладила Баиру по щеке: — И безмерно рада, что вы с Крислин пришли к нам. Она хочет возродить род Крис, и я молюсь за неё всем сердцем. А ты? — вдруг посуровела она. — Хочешь ли ты возродить свой род?

— Я не знаю его имени, — всё также спокойно, почти равнодушно призналась Баира. — Оно потерялось во времени. Значит, мой род мёртв.

— Тогда я прошу тебя войти в мой род, — засветилось улыбкой лицо бабушки.

— Род Драгов? — айтанка задумалась, потом нахмурилась и попыталась осторожно объяснить свой отказ: — Мой отец был айтан. Он не смог защитить свою жену. Умер раньше. Он не виноват. Значит, я не должна от него отказываться.

— Ни за что! — даже чуть привстала в кресле Драгомия, горячо одобряя такой выбор.

— Я хочу войти в твой род, — продолжила Баира. — И я не могу войти в твой род. Вы все носите имя Драгов. В каждом имени. Я не стану отказываться от своего имени.

— И не надо, — лукаво усмехнулась бабушка. — Знаешь, это древняя, но весьма глупая традиция. Думаю, Драгна, когда вырастет, не станет называть дочь именем своих прабабок.

— Я не смогу войти в твой род, — упрямо повторила Баира. — Твоя дочь несёт в наш дом опасность. Её убьют. Ты знаешь: Драяна не остановится. Я тоже это знаю. Я не стану её защищать. Значит, я убью твою дочь. Я не могу иначе. Мне надо защищать Атани и Драгну.

— Я знаю, что ты поступишь правильно, — Драгомия обхватила её голову руками, притянула к себе и поцеловала: — Я очень хочу назвать тебя своей дочкой. И надеюсь, что ты согласишься. А что до моей дочери…, — в её добрых голубых глазах полыхнул гневный огонь, но тотчас уполз в глубину огненной змейкой: — Я никогда вам этого не говорила, чтобы не возбуждать в ваших душах лишнее зло. Того, что там гнездится и так с лихвой. Вам бы и это вынести да не опаскудиться. Но сегодня я собрала вас всех, чтобы сказать одну важную вещь. Ту, что Баира уже озвучила первой: если моя дочь, или Гордасия с дочкой, или твоя мать, — кивнула она Власте, — доведут нас до беды, я не стану их защищать. И если их убьют, мешать не стану. Я, девоньки, живу только ради вас. Только вы меня ещё держите в этом мире. И я очень постараюсь прожить достаточно, чтобы вы встали на ноги. Чтобы осильнели. Чтобы это подворье древних стало вашей крепостью на века. И вам придётся мне довериться. В этом доме войны не будет.

— Так ты поэтому?.. — вскинулась Крислин.

— Да, поэтому я и не мешала Гордасии с девками сходить с ума. Я сама вела их по этому пути, когда поняла, что своротить их с него уже не смогу никогда, — голос Драгомии был тих, но страшен. — Как только почувствовала ту грань, за которую они шагнули, так и приговорила их к смерти. Они сильны — ничего не скажешь. Мы не можем сладить с ними своими руками. Да и рисковать я не стану. Щуп, когда огнём полыхает, своих от чужих не отличает. Бьёт всех, кто рядом окажется. А вот чужие руки нам в помощь. Особенно одного из гостей. Если я верно догадалась, кто к нам нынче пожаловал. Если это так, наша жизнь непременно наладится.

Драгомия умолкла под тяжестью придавивших её воспоминаний. В юности, как не старалась, так и не разыскала в ворохе привычек, придумок, приспособленчества, причуд и просто придури Гордасии сколько-нибудь цельную личность. Позже нащупала истоки душевных проблем подруги: огромную глупость и крохотную доброту, что обнаружила, гоняясь за ней по всему внутреннему миру подруги. Ту доброту она многие-многие годы оберегала от полного уничтожения. А потом жизнь закрутила её, и Драгомия упустила из рук этот хрупкий залог их дружбы.

— Люблю я её заразу. Люблю и жалею от всей души, — бабушка едва не захлебнулась горестным вздохом, отдышалась и твёрдо закончила: — Но я столкну её в ту яму, что рыла для неё много лет.

— Неправда, — холодно возразила умница Власта. — Свои могилы щупы роют для себя сами. Так говорила моя бабушка. А ты выполнишь своё обещание? — вдруг сорвался её голос, а веки затрепетали.

— Убить? — усмехнулась бабушка.

— Дожить, покуда мы не осильнеем! — выпалила Горди и смутилась под недоумёнными взглядами.

— Обещаю, — улыбнулась Драгомия.

Но голос её прозвучал так устало, что поверить ей было нелегко.

Глава 1

А господа колдуны у их народное достояние, так что неча тут

Воины Радгара ошеломлённо взирали на эту немыслимую