class="p1">– Нет?

– Я бы предпочел переговорить с вами. О вашем камердинере.

– Я понимаю, что это странно, – говорит она, – дама с камердинером. Но, видите ли, в колониях…

– Вчера вечером я видел, как он что-то разнюхивал в Павлиньем зале. В комнате рядом с вашей.

Она моргает несколько раз подряд.

– Когда?

– Посреди ночи.

– Вы всегда гуляете по ночам, месье?

– Это не ваша забота. Ваш камердинер разбирал механизм по частям, деталь за деталью.

– Возможно, он просто интересовался его устройством.

– Я тоже интересуюсь драгоценностями короны, но если я начну лапать их посреди ночи, это может повлечь за собой последствия.

– Ну он же ничего не взял, правда? – горячо продолжает мисс Жанна. – Так все и было. Не так ли?

– Вы сердитесь, – говорит Рум.

– Ну конечно, сержусь, вы обвиняете моего камердинера в воровстве, чего бы он никогда не…

– Нет, вы злитесь на него – за то, что он попался. На что вы его подначили?

– Я? Это смешно.

– Я настаиваю, чтобы вы рассказали мне сейчас же, Жанна Дю Лез, если это ваше настоящее имя.

Ее губы превращаются в презрительную нитку.

– Вы угрожаете мне?

– Скажите мне, что вы замышляете, или я пойду к леди Селвин.

К его изумлению, она распахивает глаза и произносит:

– У-у-у-у-у.

– Что значит «У-у-у-у-у»?

– Это значит, что я считаю угрозу минимальной. На самом деле, я думаю, Агнес будет встревожена тем, как вы сейчас ко мне обращаетесь, – Жанна выпрямляется в седле. – Я требую, чтобы вы отвезли меня к ней. – Она цокает языком, как бы подгоняя то ли его, то ли пони, а может быть, их обоих.

Вой собак рассекает воздух. Гончие вытравили лису из норы.

– Лучше вам найти дорогу назад, – говорит Рум мисс Жанне.

– Погодите. Как?

– Вы знаете как. Этому невозможно разучиться.

И уезжает без нее.

* * *

Рум скачет длинным и сильным галопом на своей цветной лошади, ветер шумит у него в ушах. При обычных обстоятельствах он любит ездить верхом. Он наслаждается чувством опасности и свободы, ощущением, что он просто еще один человек в толпе алых плащей, слишком быстро перемещающихся по этим холмам и равнинам, чтобы различить его лицо.

Однако сейчас – не обычные обстоятельства. Позади него – коварная молодая женщина, замышляющая бог знает что. Впереди – его возлюбленная, полуслепая к махинациям молодой женщины и к этим прыжкам, что ждут ее впереди. Наверное, было неправильно оставлять Жанну на произвол судьбы? Он придумывает план: быстро переговорить с леди Селвин (два категоричных слова: никаких прыжков), вернуться к Жанне и проводить ее домой. Он почти уверен, что к его возвращению пони все еще будет мирно кормиться на том же самом клочке травы.

Догнав гостей, он приходит в ужас.

Леди Селвин галопом несется к забору, шляпа как вымпел болтается на затылке, она не собирается тормозить лошадь, она летит на полном ходу, как будто забор воображаемый, – и прежде чем Рум успевает подумать, он кричит:

– Черт тебя побери, Эгги, прыгай!

В последний момент она натягивает поводья и летит, перелетая забор и легко приземляясь по другую сторону.

Следующую секунду после ее приземления он испытывает только одно чувство – облегчение: она в безопасности.

Его следующая мысль: а он нет.

Он действительно крикнул «Черт тебя побери, Эгги, прыгай»? Да, крикнул. Пока неизвестно, слышали ли его остальные гости.

Рум присоединяется к замыкающей группе гостей, держась немного позади и стараясь не привлекать к себе внимания. В данный момент все взгляды прикованы к лисе. Преследуемая гончими, она сумела забраться в свою нору, но не очень глубоко, поскольку лаз перекрыт камнем.

Терьер ложится и тащит лису за лапу. Лиса вся ободранная, задыхается, пытается цепляться передними лапами за землю. Собака выпускает ее; они рычат друг на друга, они одного размера. К терьеру присоединяются десятки других собак, они толпятся вокруг лисы, та вся сжимается, но продолжает обороняться и не прекращает рычать, пока не начинается атака.

Из клубка доносятся последние лисьи вопли: серия рваных визгов. Собаки толпятся, как новорожденные щенки, вгрызаются в лапы и хвост, заднюю часть шеи, прокусывают хрящи, выдирают куски рыжего меха. В конце концов егерь отгоняет собак, отрезает ножом лисий хвост и передает его леди Селвин.

Ее адреналиновый раж сжимается до одной гримасы. Хвост тощий и ничем не примечательный, когда не прикреплен к лисе. Лошади отворачиваются, некоторые нагибаются, чтобы поесть травы.

Лицо леди Селвин внезапно светлеет, она оглядывается по сторонам, держа хвост чуть в стороне от себя.

– Рум? Где мисс Жанна? Мне кажется, она захочет посмотреть на это.

Рум выходит вперед.

– Мисс Жанна вернулась в дом, миледи. Она плохо себя почувствовала.

– О, так теперь моя мать – миледи? – голос Ричарда резок. – Несколько минут назад она была Черт-тебя-подери-Эгги.

– Ричард! – восклицает леди Селвин.

– Ты что, не слышала его, мама?

– Я… может быть, слышала что-то.

– Черт тебя подери, Эгги, прыгай. Это были его слова.

Леди Селвин поворачивается к Руму. Она выглядит взволнованной, и его это пугает.

– Это правда, Рум? – говорит она, пытаясь звучать властно, несмотря на то, что у нее с затылка свисает шляпка, а в руке болтается лохматый лисий хвост. – Ты назвал меня по имени?

Собаки тяжело дышат. Рум слышит биение собственного сердца. Он и она разыгрывают спектакль в интересах публики, чьи суровые взгляды давят со всех сторон и которая намеревается съесть его живьем.

Он собирается озвучить причину или дать объяснение, но останавливает себя, зная, что это не умерит их аппетит.

– Да, миледи.

– И?

– И, – говорит он, – я прошу прощения.

– Не похоже, что ты сожалеешь, – говорит Ричард.

Рум выдерживает ее взгляд. Он точно знает, чего хотят остальные: чтобы он спешился, упал на колени и закрыл лицо руками. Но единственное, что его интересует – это то, чего хочет она.

Леди Селвин обращается к нему твердым тоном, не поднимая взгляда выше его воротника.

– Возвращайся в дом, Рум. Позаботься о мисс Жанне.

– Да, мэм.

Он чувствует, как она вздрагивает: если она что-то и ненавидит, так это когда ее называют мэм.

– И возьми это с собой, – говорит она, протягивая ему еще теплый лисий хвост.

* * *

Сначала Жанна запаниковала, видя, как мистер Рум галопом уносится прочь. Теперь ей скучно. Стало ясно, что пони не намерен покидать свой травяной буфет, сколько бы Жанна ни тянула поводья.

– Это, наверное, черная икра в мире деревенской травы, – говорит она.

Лошадь продолжает щипать.

Зря она сделала этот выпад в адрес мистера Рума; она видела, как он обиделся. Но он сам застал ее врасплох. Она