Шрифт:
Закладка:
Эрик стал белее своей маски.
— Без резких движений, Изабель, — произнёс Блез, не сводя глаз с Призрака Оперы. — Иначе пуля окажется не в сердце, а в печени. Итог тот же, но перед смертью намучаетесь.
Она прерывисто выдохнула, когда журналист потянул её на себя, уводя от Эрика. Мост ходил под ними ходуном, и как бы осторожно ни двигалась девушка, пару раз она всё-таки наступила на ноги Блезу. Ей далось титанических усилий не закричать, не дёрнуться, и не попытаться вырваться.
Она смотрела на Эрика и не видела его. Изабель мутило. Она не осознавала, что могла в любую секунду умереть — все её чувства были сосредоточены на шаткой опоре под ногами и дуле оружия между лопаток.
— Прости меня, Изабель, — произнёс Блез, и его голос почти заглушил звучавший внизу оркестр. — Мне жаль, что тебе не повезло связаться с этим ублюдком.
Если Блез рассчитывал, что от этого ей станет легче, он глубоко ошибался. Изабель сжала кулаки, жмурясь, что есть сил подавляя тошноту.
— Изабель, — прогрохотал Эрик. — Ты мне веришь?!
О чём он? Что это ещё за вопрос?
— Молчи, — прошипел Блез.
— Изабель, — вновь грянул Призрак Оперы. — Знай, что я люблю тебя. Больше. Жизни.
Блез за её спиной болезненно хохотнул, крепче прижав пистолет к её спине, будто хотел оружием пробить тело насквозь.
— Теперь не солжёшь, Идо. Не скажешь, что ему на тебя плевать.
Заткнитесь. Оба.
— Жизнь моя. Закрой глаза.
— Да, Изабель. Закрой.
В этот раз она послушалась, стиснув кулаки, зажмурившись, сжавшись. Тело била крупная дрожь, колени подгибались и, если бы не рука Блеза, державшая её за подбородок, девушка давно бы рухнула.
Блез взвёл курок.
Выстрел прогремел под громогласную мелодию органа.
Глава 26
Тело медленно, мучительно медленно перевалилось через перила, рухнуло вниз, на сцену, едва не раздавив артистов. У него во лбу зияла красно-чёрная дыра. От головы на светлый пол разливалась, словно расцветающая роза, кровь.
Изабель пришла в себя, только когда услышала снизу крик.
Пахло дымом. Щёку невыносимо жгло. Изабель коснулась лица и ощутила жёсткий бугорок. Должно быть, порох въелся в кожу после выстрела.
Выстрела!
Схватившись за перила, Изабель тут же пожалела об этом. Чёртов железный мост вновь качнулся под ней, заставив сердце уйти в пятки.
Подавив ужас, она смотрела вниз, и зрелище, представшее её глазам, навсегда въелось в память девушки. Надменное лицо Блеза, округлившиеся от ужаса глаза, белая — слишком белая на фоне крови — кожа. Рана во лбу зияла, словно чёрная дыра. Его сердце ещё билось, и потому кровь вырывалась фонтаном из тела.
Мёртв. Теперь точно. Окончательно и бесповоротно, без надежды на спасение.
Эрик тронул её руку, заставив Изабель подпрыгнуть.
— Ты цела? — только и спросил он, коснувшись пальцами обожжённой щеки. Девушка зажмурилась от боли. — Идём.
— М… м…
— Пошли. Нельзя здесь оставаться.
Изабель не могла дышать. Эрик сжал её плечи несильно, но твёрдо, провёл её дальше по мосту. Девушка не помнила, как они добрались до выхода. Знала лишь, что они вышли в толпе паникующих зрителей через центральный вход.
Выйдя, Изабель хватала ртом воздух. Её трясло, но на холоде девушка постепенно пришла в себя. Эрик вёл её к машине, но ноги Изабель отказывались шевелиться.
Он убил человека.
Он спас ей жизнь.
Он не имел права распоряжаться чужой жизнью.
Он думал только о ней.
Эти противоречия метались в голове Изабель с такой неистовой силой, что она взвыла сквозь стиснутые зубы, вцепившись пальцами в свои волосы.
Она уже видела смерть. Человек уже умирал из-за неё. И в обоих случаях Изабель была беспомощна.
Изабель хотела потерять сознание, хотела сбежать от реальности в непроглядную черноту. Но сейчас эта милость обошла её стороной.
— Изабель.
Казалось, голос Эрика звучал издалека, был глухим и безжизненным. Он стиснул девушку в объятиях с такой силой, что на мгновение у неё перехватило дыхание.
— Изабель, — только и произнёс он, и на последнем слоге его голос дрогнул.
Он не сказал, что испугался за её жизнь, не сказал, что выстрелил, не подумав, не сказал, что никому не позволил бы отнять её у него. Впрочем, Изабель этого и не требовалось. Она поняла мужчину и без слов: по едва ощутимой дрожи в руках, по тяжёлому дыханию, по бешено колотящемуся сердцу.
— Эрик, — всхлипнула она, — он…
Изабель зажмурилась. Ей казалось, что она должна была разрыдаться, но слёзы не шли.
Когда Эрик поцеловал её в лоб, у Изабель дрогнуло сердце.
Он защитит её от чего угодно. От кого угодно.
Даже если ради неё придётся пролить кровь.
Сжав губы, Изабель зажмурилась, стиснув пальцами пальто мужчины. Она ничем не заслужила таких жертв, такой страсти, такой отчаянной любви.
Впрочем, и быть убитой от руки журналиста она тоже не заслуживала.
— Эрик, — девушка выдохнула облачко пара в морозный воздух. Её голос звучал ровно и тихо. — Я верю тебе. И я люблю тебя.
Она перевела дыхание.
— Но так продолжаться не может!
Он крепче сжал её в объятиях.
— Я тебя не отпущу. И не отдам никому. Ты моя.
— Эрик, — с ноткой отчаяния ответила Изабель, — я не об этом. Я боюсь, что из-за меня… что из-за меня… у тебя появится ещё одно кладбище!
Покачав головой, она зажмурилась и с силой отстранилась, упираясь ладонями в его грудь. Эрик разжал объятия, не сводя с неё обеспокоенного взгляда.
— Мне лучше уйти.
— Ты не посмеешь, — процедил он.
Изабель попятилась назад, когда он двинулся навстречу. Она не в первый раз видела ярость в его глазах, но впервые стала её причиной.
И мужчина имел право злиться. Он спас ей жизнь.
А она этого не оценила.
— Эрик, — произнесла девушка, и её голос прозвучал тонко, слабо. — Прошу тебя. Успокойся.
— Я. Спокоен.
Изабель опустила голову, стиснув пальцами подол пальто.
— Эрик… если бы он хотел убить меня… он бы не тащил меня к выходу.
Призрак Оперы закатил глаза.
— И чего ты хотела?! Чтобы я дождался, когда бы он тебя изрешетил?! — Эрик сжал зубы, хлопнув ладонью по крыше своего автомобиля. — Очнись! Твоя жалость лишает тебя рассудка!
Изабель вздрогнула, как от пощёчины.
— Эрик, — её голос дрогнул. — Я не хочу, чтобы ты убивал… хватит крови… не надо.
— Хорошо, — огрызнулся мужчина. — В следующий раз, когда на тебя направят пистолет, я не шевельну и пальцем. Довольна?!
Изабель стиснула зубы.
— Счастлива!
— Отлично! Лезь в машину!
— Нет!
Её лицо пылало, и потому боль от порохового ожога стала
