Рация зашипела и сквозь помехи стали слышны слова.

— Заслону на дороге от фуры, ответьте. Прием.

— Фуре от заслона. Слушаем вас внимательно. Приём, — тут же ответил Потапов.

— Эй, бойцы, фиг ли на дороге творите? Дайте спокойно проехать. Прием.

Михаил взял у лейтенанта рацию и ответил сам:

— Фургону. Я здесь старший. Есть предложение встретиться, поговорить. Прием.

— Заслону. Я вас не знаю, парни, так что давай просто миром разойдёмся, каждый по своим делам. Прием.

— Фургону. Ну а чего так неласково? Мы сами из Архангельска и едем в тёплые края. Нам скрывать нечего. Прием.

— Из Архангельска? — голос звучал задумчиво. — Далеко чего-то забрались соколы. Ответь-ка мне, милок, как вы стержень для ручки называете?

— Пастиком и называем, — оторопело, ответил на дурацкий ответ Михаил.

— Значит, точно Архангельские. — рация замолкла на минуту. — Давай так, посередине и встретимся. Один на один и только, чур, без оружия.

— Договорились, но нас будет двое, — Бойкич положил рацию и стал снимать с себя оружие. — Пойду я и Ярик, у него морда лица вполне располагающая.

— Может, пистолет под штаны запрятать?

— Не надо оружия, стрельбы не будет. Люди просто зашуганы, и заметил, как они окают. Наш, северный народец. Вопрос только — чем это они так серьезно напуганы?

Он вышел вперёд, чуть отстав от него, двигался Ярослав Туполев. От огромного грузовика также навстречу им выдвинулась фигура. На полпути они встретились. Перед архангелогородцами встал коренастый мужчина лет тридцати. Русая, с рыжинкой шевелюра была упрятана под военное кепи и дополнялась рыжей же кудрявой бородкой.

— Ну, чего хотел? — колючий взгляд обежал Михаила с головы до ног, как и стоящие позади машины каравана.

— Поговорить. Мы вам не враги, сами беженцы с севера. Может, найдём какие общие интересы?

— Вряд ли, давай просто разойдёмся по-хорошему. У вас своя дорога, у нас своя.

— Что так?

Внезапно у незнакомца зашуршала рация-болтайка. Он выслушал послание и удивлённо спросил:

— У вас имеется такой Ярослав Туполев?

— Ярик-то? Есть, — удивился Бойкич, — да вот он, за мной стоит.

— Есть у них такой, а что? — спросил рыжий по рации, потом глянул недоуменно на Михаила и попросил. — Можешь его подозвать?

Михаил махнул Ярославу рукой. Не успел тот подойти к ним, как открылась дверца кабины и из грузовика выскочил здоровый парень, такой же ярко рыжий и тоже в военной кепи, затем завопил на всю округу:

— Итить колотить, Яра! Армагедец вокруг, а он на дороге стоит, такой красивый. Здорово, бычара!

— Тимоха! Ну, мля, а где же мы ещё могли встретиться? Гулять, так гулять, братуха!

Молодые парни бросились навстречу друг другу и несколько минут обнимались, хлопали друг друга по спинам и что-то орали. Эх, эта беззаботная молодость! Наконец, младший из рыжиков отвлёкся и объяснил второму, как оказалось позже, старшему брату, что они вместе с Ярославом служили на космодроме «Плесецк». Обстановка сразу несколько разрядилась и старший из братьев, Пётр Мамонов решился на обстоятельный разговор. Михаил подозвал по рации машину разведчиков. Когда они подъехали, и из буханки посыпались вооружённые люди, Пётр несколько напрягся. Он с сомнением осмотрел Потапова и его команду, но доброжелательные взгляды и улыбки приехавших разведчиков его быстро успокоили. Михаил коротко рассказал про караван, про их приключения и намерение проехать через Ярославль дальше.

— Ладно у вас все собрано, — коротко похвалил их Пётр, — но в Ярик вам лучше сейчас не ехать.

— Почему так?

— Давай присядем, командир, разговор будет долгим, — задумчиво ответил бородач и расстелил пенку. Заодно они решили и перекусить, время всё-таки было уже послеобеденное. Из грузовика к ним вышла молодая женщина, крепкая блондинка с простым крестьянским лицом, её представили, как жену Петра Пелагею. Рядом заскакали их дети, все белобрысые и загорелые — Лёшка и Зорька. Мальцу было семь лет, а девочке пять. К стоявшим на трассе автомобилям подкатил остальной караван. Люди выходили из машин, выгружали припасённые снедь и напитки, перекусывали прямо на дороге. Женщины достали свежеиспечённые булки, пироги, нарезали колбасу, также намыли огурцов и помидор, взятых за Вологдой в теплицах. В кружки наливалось кофе из термосов, желающим подавали соки или воду. Мамоновы были откровенно удивлены общему количеству выживших людей и их относительной организованности. Пётр только крякнул, когда попробовал налитое из термоса кофе.

— Я такое и до Беды не пивал, а вы-то, где сейчас достали?

— В ресторане при гостинице в кофемашине сварили, у нас генератор переносной есть, можно всякую электротехнику подключать.

— Здорово! Ну а мы как-то о таком генераторе и недодумали. Зато буренку с телком везём.

— Кого? — пришла очередь удивляться караванщикам.

— Корову, — степенно отвечал Пётр, не переставая жевать большую булку с салями, — у нас ещё в фургоне утки, куры и цесарки. Да на первое время посевной материал взят.

— Ого, вы кулачье! — подначил его Николай.

— Не кулаки, а крестьяне, хозяева, — ответил степенно Мамонов старший, вытирая лоб рукавом, — когда батька наш помер, хозяйство на мне осталось. Вот и впрягся, а потом понравилось крестьянствовать. Сам себе хозяин, никто над тобой не командует.

— Сами-то вы откуда?

— Мы под Великим Устюгом живём, — ответила за мужа Пелагея, — там земля хорошая. Скотину держим, птицу, картошку ростим. Если справно работать, то прожить можно. Лентяев ведь земля не любит.

Говорила женщина степенно, откровенно окая. Так уже редко где сказывают, телевидение в целом нивелировало русские диалекты. Михаил залюбовался ею — красивая северная женщина. Такая коня на скаку…

— Да крутимся как можем. Взяли вот недавно фермерский кредит. Тимка сбытом занимается, у него друзей везде полно, широкая душа, вот и помогают ему продавать. Две трети продукции обычно уже на корню скуплено. Вот хотели ещё пчёлок завести, так Беда эта окаянная случилась. Мы поначалу пошукали вокруг — ни души! Только наша семья и ближайшие соседи Федотовы вживе и остались. Рядом у озера поселились. Стали тогда думу думать, что дальше делать? Решили вот переехать куда южнее, да людей вокруг поискать. Климат всё-таки у нас северный, раз в три года неурожай нет-нет, да и случится. Тогда на лесных ягодах, да скотине выезжаем. Вот и подумали податься в сторону родственников Палашиных, они в Беларусь уехали на пенсию, к родакам. Места там знатные, полей полно, лугов, хозяйства государство поддерживает, так что порядок имеется. Речки опять же, озера, пруды, можно и рыбой прожить. С Тимохой вот нашли эту фуру на трассе. Пару дней фургон для скотины обустраивали, корма грузили, инструменты. Ну а соседи забоялись и не поехали с нами. Да Бог им судья, как говорится, и в помощь, у