открытых границ между мирами стоило подумать заранее, чтобы не разгребать последствия. К тому же сейчас ограничения никак не помогают. Людей со спонтанными способностями всё больше, как и ясновидящих. Совет отказывается признавать, что с трудом контролирует людей, выходящими за понятие «безопасных», а количество сломанных не уменьшается, сколько бы ограничений и законов ни было бы введено, — Джонатан тяжело вздохнул и снова уставился в оконное стекло. — Уже давно нужно принять ситуацию и решить, какие новые меры необходимо принять, а не держаться за старое.

Люжен поймал себя на том, что начал покачивать головой. Всё сказанное прозвучало, как надоевшая пластинка, которую ему включали последние несколько лет. Включали для того, чтобы он принял какое-то решение? Чтобы одним щелчком решил проблему? Разве люди не понимают, что никто не всесилен? И Люжену снова и снова приходилось лишь пожимать плечами, как и сейчас. Он устало перевёл взгляд на своего собеседника и спросил:

— Ты думаешь, я этого не понимаю?

Джонатан задумчиво нахмурился.

— Я думал, твоё мнение весомо в совете.

— Мне кажется, моё мнение уже нигде не весомо.

Люжен выдавил на лице вымученную улыбку. Джонатану осталось лишь кивнуть и отвести взгляд.

— Преемником, насколько я понял, ты обзавестись не планируешь.

Голову Люжена стянула ноющая боль. Он запустил пальцы в тугой пучок волос и распустил ремешок, который удерживал причёску. Боль немного отступила, а длинные волосы рассыпались по плечам. Люжен вздохнул, прикрыл глаза и ответил:

— Даже если я и найду преемника, он навсегда останется учеником, — вздохнул Люжен. — Право быть мейстером даёт создатель мира, а твой отец скончался уже тридцать лет как, — мейстер прикрыл глаза и откинул голову на спинку кресла. — Я надеялся, может, ты сможешь как-то провести церемонию… Хотя и понимаю, что это невозможно.

Джонатан еле слышно усмехнулся.

— Отец бы не позволил мне так хозяйничать в его мире.

Люжен открыл глаза и посмотрел на своего собеседника. Тот наконец-то отвернулся от окна и улыбался, хотя Люжен сомневался, что это была радостная улыбка.

— Он тебя недооценивал.

— Уже нет смысла об этом говорить, — отмахнулся Джонатан. — К тому же, после его смерти не хочу вспоминать о нём плохо.

Повисла недолгая пауза. Джонатан так и смотрел в никуда. В этой секундной тишине Люжен вспоминал свою последнюю встречу с упрямым королём Джеромом и его возмущение, когда Люжен попросил передать полномочия мейстера кому-то ещё. Теперь просить об этом больше некого.

— Я думал, — голос Джонатана вытащил Люжена из размышлений, — что основная привилегия мейстера — свободно перемещаться по миру.

— Кончено нет, — и снова Люжен с трудом сдержал вздох. — Хотя это приятный бонус. Но дело в том, что без церемонии ученик так и остаётся в числе обычных людей. Мир не слышит его и отказывается прислушиваться и помогать. Так что ученик без одобрения создателя — бесполезен.

Джонатан закивал, а Люжен нахмурился. Он опер голову о руку, надавил на висок, и сказал:

— Но ты ведь знаешь это.

— Не думал, что ты воспримешь это всерьёз, — улыбнулся Джонатан. — Смотрю, ты очень сильно устал.

Джонатан подошёл к креслу, бросил на него задумчивый взгляд, но не присел. Люжен, утомлённый долгим разговором, решил спросить в лоб:

— Ты хотел о чём-то конкретном поговорить?

— Да, — Джонатан отвлёкся от кресла и посмотрел на Люжена. — Меня не было здесь пару лет. Был бы благодарен, если бы ты ввёл меня в курс дела, прежде чем меня вызовет король. Не люблю выглядеть неосведомлённым.

— Так ты только с дороги? — спросил Люжен на автомате.

— Ты ведь это знаешь.

— Да, верно, — Люжен кивнул и снова прикрыл глаза. Всё-таки усталость давала о себе знать. — Что здесь происходило…

Два года… Казалось, прошло совсем немного по сравнению с тем временем, что прожил Люжен, но так много всего произошло. Охладевшие отношения в Совете, напряжение в вымышленных мирах, недовольство народа, падшие в последнее время всё чаще и чаще начали появляться в мире Джерома. Так ещё и людей со спонтанными способностями становится всё больше, как и сломанных ясновидящих, контролировать их становилось всё сложнее, и весь мир буквально сходил от этого с ума. Казалось, такая межмировая тенденция не приведёт ни к чему хорошему…

Так о чём конкретно хотел бы услышать Джонатан?

Но тут перед глазами Люжена, словно по чьей-то указке, всплыла картина: крохотный сгоревший дом, падающий с неба пепел, точно снег, а у ног Люжена — маленький Арвид. Его руки почти полностью сгорели, лицо, почерневшее от копоти, всё в ожогах. Он неподвижно лежит в белом пепле, а в ярких глазах цвета золота блестят слёзы.

Единственное, на что надеялся тогда Люжен — что мальчика удастся спасти. Единственное, что чувствовал — вину за то, что снова опоздал. Ясновидение — очень жестокий дар: тебе дана способность видеть будущее, но никто не говорил, что будет дана возможность что-то исправить.

Люжен распахнул глаза, лишь бы прогнать видение из прошлого, и тут же встретился глазами с Джонатаном.

— Было бы здорово, если бы ты сказал правду, — медленно и чётко проговорил тот, точно отчитывал нашкодившего сына, а не мейстера. — Если соврёшь — я узнаю, а докапываться самому не хотелось бы.

В горле Люжена резко пересохло. Он потянулся к бокалу и разом осушил его. Лишь после этого Люжен заговорил:

— Ты же не знаешь, что случилось с Арвидом, да?

— Со мной эти два года никто не связывался, — недовольно заметил Джонатан. — Король избегает разговоров со мной, а больше, насколько я знаю, с другими мирами никто не может контактировать. Единственное, что я знаю — что Арвида выслали на практику после того, как его почему-то пару лет никуда не выпускали, — Джонатан нахмурился. — И узнал я об этом почему-то от дворцовых сплетниц из другого мира.

Люжен почувствовал свою вину ещё и за это. Они