Наскоро принимаю душ, но прохладная вода едва ли остужает мысли. Мокрое полотенце отправляется на сушилку, и я еще раз смотрю на боксеры. Коротко хмыкаю и натягиваю шорты. Никакой капитуляции не будет. Или мирный договор, скрепленный оргазмом, или ничего. Возвращаюсь в спальню и сажусь на край кровати. Подключаю наушники к телефону. Шоу начинается. Нависаю над Дианой и провожу пальцем по ее щеке. Она морщится, коротко мотнув головой, и я касаюсь ее мягких губ, рисуя контур.

– Ди-и-и… – тихо зову я, наклоняясь ниже.

Она отворачивается, хлопнув расслабленной кистью меня по лицу. Сучка и во сне сучка.

– Эй, захватчица, это моя кровать.

– Теперь моя, – сонно бубнит Диана.

– Иди к себе.

– Иди в задницу, Марк.

– Перевернись на живот, – смеюсь я.

– Не дождешься, – весело отвечает она. – Я сплю. Отвали.

Тянусь к ее уху, касаясь кончиком носа мягких волос:

– Я хочу, чтобы ты кое-что послушала.

– Прямо сейчас?

– Ага. Только не открывай глаза.

Заглядываю Диане в лицо, ее веки дрожат, но она все-таки выполняет просьбу, приподнимая уголки губ. Бесстыжая. Как же мне это нравится. Убираю светлый локон с изящной шеи и легонько надавливаю на плечо, заставляя ее лечь на спину. Не чувствую ни сопротивления, ни настороженности. Восторг взрывается ощутимыми вспышками в середине ладоней, а искры поднимаются по рукам, устремившись к сердцу. Это уже не игры, не соревнование в желании подавить и подчинить. Это страсть и любопытство, волнение и восхищение. Маленькая экспедиция в поисках потерянного и неизведанного на самое дно естества, куда не достают тени и где нет предрассудков.

– Не дергайся, – говорю я, поднимая наушники, и выбираю в плейлисте новую звуковую дорожку, скользнув пальцем по экрану мобильного.

– Что там, Марк? Наручники? – хихикает Диана.

– Ты их нашла?

– Не успела. Все силы потратила на другое.

– Да, я видел.

– Они уже на тебе?

– А ты как думаешь?

– И что теперь? Я должна сделать так? – Диана прижимает запястья друг к другу.

Думает, я с ней тут шутки шучу? Смелая все-таки? Вот сейчас и увидим насколько.

– Нет, – я понижаю голос, – сейчас твои руки должны быть свободны.

– Интересно… для чего?

– Ты будешь слушать, а я смотреть.

Диана зажмуривается крепче, когда наушники касаются ее головы, и в нетерпении покусывает губы. Жму на кнопку запуска и слышу судорожный вздох, который вибрирует где-то у меня в животе.

– Охренеть, – шепчет Диана.

О да, могу ее понять. Я вычистил все так, что ничего лишнего не осталось, только мы. Поцелуи, вздохи, касания, голоса. Но как бы хороша ни была запись, с живым звуком она не сравнится. Слышу малейшее шевеление, слабое мычание и глубокое дыхание. Мягкий сияющий свет уличных фонарей разбавляет полумрак, подчеркивая и оживляя. Я ведь не сказал, что буду только смотреть. Верно?

Грудь Дианы, прикрытая одеялом, поднимается, шея расслабляется, позволяя голове склониться вбок. Нежный шепот контрастирует с отборной бранью, разжигающей во мне что-то такое, чему невозможно сопротивляться, но я и не собирался. Неторопливо стягиваю одеяло и убираю его в сторону, едва дыша. Такое чувство, что мне предстоит разминировать бомбу, и не ясно, в ком из нас больше взрывоопасного вещества. Обхватываю тонкие лодыжки, заставляя Диану согнуть ноги. Ее футболка задрана, бедра подрагивают. Мой взгляд падает на тонкую светлую ткань. Не белые. Кто бы сомневался.

– Марк, – зовет Диана.

Не знаю, который ей нужен. Тот, что в наушниках, или тот, что здесь. Зато точно знаю, чего она хочет. Нахожу ее теплую руку и опускаю на напряженный живот, а сам прижимаюсь губами к колену, искоса наблюдая за тем, как хорошо мы друг друга понимаем.

– Ах ты засранец, – одурманенно смеется она, и я отвечаю ей легким укусом.

Тонкие пальцы ныряют под резинку белья, в горле рождается утробное рычание, но я держу зверя на цепи, не желая упускать ни секунды откровенности. Сердце на мгновение замирает, и я вдыхаю естественный запах нежной кожи, не достойный сравнений. Бесстыдство через край, чистый экстаз в волнах прерывистых стонов. Это самое горячее, самое сексуальное, что я когда-либо видел. О таком можно только мечтать, но не каждый додумается. Честно, свободно, открыто. Никакое порно и рядом не валялось. Под вуалью теней, вне покрова убеждений и скромности. Возвышающее и отпускающее, выжигающее и до боли завораживающее.

Держать себя в руках становится все труднее, хочется урвать свой кусок, но я стискиваю зубы, не собираясь сдаваться самому себе. Это ее время, только ее. Она солирует, а я поддержу на бэк-вокале. Ненавязчиво и мягко касаюсь внутренней стороны бедра, опасно близко, но не пересекая границы, чтобы не сбить и не отвлечь. Хочу, чтобы Диана не забывала обо мне, но сосредоточилась на себе. Движения руки под светлой тканью плавные, но быстрые. Надо запомнить, учиться никогда не поздно. Вторая рука Дианы опускается на шею, она смахивает волосы и тянет за ворот футболки. Ее стоны становятся все отрывистей и чаще, спина выгибается, и Ди вдруг сбавляет темп.

– Мне… я… – бормочет она. – Марк…

Не могу сдержать улыбки, по горлу стекает обжигающая волна возбуждения и расползается по телу, напрягая каждую мышцу. Она зовет меня. Как я могу отказать? Ложусь рядом с Дианой, опираясь на локоть, цепляю пальцем край футболки и поднимаю ее. Если бы это был последний миг моей жизни, я бы умер счастливым человеком. Разведенные в стороны стройные ноги, рука, спрятавшаяся между ними, привлекательная грудь и нетерпеливый приказывающий голос:

– Рождественский!

Поддеваю носом край наушников, чуть сдвигая их в сторону:

– Сама.

– Ненавижу те…

Накрываю ладонью упругую грудь и сжимаю. Целую шею, и Диана выдыхает короткое, но пронзительное – да. Ее кожа на вкус как зефир, стоны – как шторм, бушующий вдалеке. Остается только ждать, когда он доберется до тебя и разорвет на кусочки. Ждать и надеяться, что это будет длиться как можно дольше. Принимаю на себя первую ударную волну, приглушенный вскрик Дианы пробирает до нутра. Она дрожит рядом со мной, разрывая тонкие нити, на которых держится воля.

Закрываю глаза, не отрываясь от шеи и наслаждаясь хриплыми стонами Ди, и понимаю, что любое движение может все испортить. Слишком ярко, слишком горячо, просто слишком. Чересчур. За чертой разумного! Это еще даже не секс, а может… уже куда больше? Диана наконец затихает, ее ноги с глухим хлопком падают на матрас, а я переворачиваюсь на спину и смотрю в темный потолок, концентрируясь на дыхании.

– Ты ведь пришлешь мне эту запись? – спрашивает она.

– Нет.

– Знаешь, чей ответ?

– Будешь слушать ее только в моем присутствии.

– А ты не охренел?

– Ди, я на небесах. Не