Марк ерзает в кресле, расставляя ноги, и я сползаю чуть ниже. Горячие ладони обхватывают мои колени, а ночной ветер приятно гладит разгоряченную кожу лица. Молча сверлю Марка предупреждающим взглядом, прямо заявляя, что не отстану.

– Мы с ней выросли в одном детском доме… – начинает он и тут же замолкает. – Ты это уже знаешь? Ну конечно.

– Я знаю только это и то, что вы…

– Мы не встречались.

– Даже с ней?!

– Блин, Ди, – кривится Марк. – Мы жили в таком месте, где чисто инстинктивно хочется прижаться к кому-то, чтобы было теплее. У нас была компания, и мы по-малолетству тусили вместе, творили всякую фигню. Старшие приглядывали за младшими, помогали, защищали. Я хорошо относился ко многим мелким, к Соне в том числе, но это не было чем-то невероятным. Просто у нас так было принято, так нас воспитывали. А она… она, наверное, любила меня, потому что больше было некого.

– Вы же там не вдвоем жили.

– Я был самым красивым, – самодовольно отвечает он.

– Рождественский… – толкаю его локтем, – историю рассказывай, а не себя хвали.

– Ладно-ладно. Я пытаюсь.

– Пытайся лучше.

Марк морщит лоб, и я понимаю, как непросто ему это дается. И не потому что эти воспоминания болезненны, а просто потому что он намеренно вычеркнул их как что-то ненужное. Хотел забыть и, возможно, даже забыл, только вот… они сами его нашли и живут теперь в этом доме.

– Марк…

– Не надо строить такие жалостливые глазки. Я в порядке.

– Раз в порядке, тогда…

– Тогда слушай и не перебивай!

Провожу пальцами по губам, будто застегиваю молнию.

– Я повесил бы амбарный замок. Чтобы уж наверняка.

Снова толкаю его локтем, и он смеется, легонько ударяя меня лбом по макушке.

– Сиди спокойно, – хрипло произносит он, и я замираю. – Кивни, если поняла.

Поднимаю взгляд, гневно выдыхая через нос. Поиграть со мной вздумал? Бычьи яйца могут скоро нам пригодиться. Здорово, что я знаю, где купить их с хорошей скидкой. Марк довольно улыбается, а я качаю головой, намекая, что он перегибает.

– Прелесть какая, – говорит он, игриво дернув бровями.

Еще раз шумно вздыхаю, показывая, что мое терпение уже на исходе.

– Ладно, Ди, идем дальше. Не пыхти. Чем старше я становился, тем меньше мне нравилось то, где я нахожусь. Психушка, так я видел детдом, – кисло усмехается Марк. – Куча народу, все со своими тараканами, за которыми никто особо не следит. Мой характер тоже ломался, вечный шум и навязанное опекунство раздражало, а ребята, которые вроде как должны быть близкими, бесили. Они все чаще ныли, завидовали «нормальным» детям. Меня достали конфликты, дележка и нравоучения о том, какими дружными мы должны быть, ведь это единственная семья, которая у нас есть. Да хрен там! Я хотел быть один. Хотел быть свободным, поэтому, как только исполнилось восемнадцать, поступил в универ, съехал в общагу, а потом в свою квартиру. Спасибо государству. С Соней мы почти не общались. Она иногда писала мне, но я не всегда отвечал.

– То есть… тогда ты и бросил ее.

– Бросил? Ничего такого не было. Когда я выпускался, ей было… четырнадцать.

– Отличный возраст для романтических страданий.

– Ты издеваешься?! Думаешь, я мог бы запасть на ребенка?!

– Я вообще-то младше Сони.

– Сейчас мы уже взрослые!

– Тихо, Марк… у нас вечер без осуждений, я просто размышляю.

– А по-моему, ты решила устроить себе десерт из моих мозгов.

Склоняю голову, упираясь виском в напряженное плечо. Думаю, не лучшее время шутить о наличии и размере мозгов у Марка, поэтому посмеюсь про себя. Да и странная шутка вышла бы, учитывая, как красиво он меня переиграл уже несколько раз.

– Марк, твои руки между моих ног, не отлынивай и рассказывай. Не могла же Соня тринадцать лет вынашивать план мести только из-за этого. Было что-то еще.

Он напрягает ладони, сжимая мое бедро, и я свожу колени. Быть антистрессом не так уж просто, особенно когда стресс организовываешь тоже ты.

– Соня написала мне через пару месяцев, как выпустилась. Не поступила, в комнате, которую ей выделили, невозможно жить, потому что все места заняты тараканами. Она попросила помощи, ну и я…

– Герой, – саркастично хмыкаю я.

– Заткнись! – бросает Марк и щиплет меня, заставляя тихонько запищать. – Я думал, это всего на пару недель, максимум на месяц. Найдет работу, квартиру и съедет.

– Но она не съехала, – догадываюсь я. – И сколько вы прожили вместе?

– Почти год.

– И не встречались?

– Мы об этом не говорили.

– Ну да, во время секса светские беседы вести не очень удобно.

Марк напряженно молчит, но не сталкивает меня с колен, а значит, мы еще не закончили.

– Ты же понимаешь, что регулярный секс для девушек, особенно молоденьких, – это уже отношения?

– Теперь да. Ди, я не собираюсь оправдываться. Мне было двадцать два. Я только закончил учиться, батрачил на трех работах, копил бабки и активно занимался музыкой. А тут…

– А тут Соня. Теплая еда, постель.

– Да, – бесцветно отвечает Марк. – С ней было легко. Она меня не контролировала, не доставала. Была рядом, когда я хотел, а если нет… ничего не говорила. Каждый из нас жил своей жизнью, просто в одном пространстве. Собственно, ни для меня, ни для нее это не было чем-то новым. Я не просил Соню оставаться, не держал, ничего не предлагал и не обещал. Она сама это выбрала.

– У тебя были другие девушки, пока вы жили вместе?

– Да.

– Она знала?

– Может быть. Я не водил их домой, но… ничего не скрывал.

Прячу кончик носа в уголке пледа, глядя в пустоту. Марк себе даже не представляет, чего Соне стоил его комфорт, но жалеть ее я не стану. Если добровольно становишься тряпкой, не удивляйся, что однажды тобой вытрут порог в доме, а потом выкинут из него.

– И как вы разошлись? Что стало причиной?

– Свадьба, – выплевывает Марк.

– Вы поженились?!

– Конечно, нет, но Соня этого хотела. Ждала от меня предложения.

Мне страшно представить, что творится в голове у Сони. Можно списать эту беспросветную тупость на возраст и неопытность, но чтобы так себя не любить… приличных слов нет.

– Я так понимаю, мы подбираемся к кульминации.

– А ты прям в экстазе от моих косяков, да?

– Что ты сделал, Марк? – нетерпеливо спрашиваю я.

Глава 14

POV Диана

Марк ненадолго отводит взгляд, желваки на его щеках нервно дергаются.

– Сначала я охренел от такого поворота, а потом