Шрифт:
Закладка:
– И все? Соня так просто тебя отпустила?
– А ты как думаешь? – Не успеваю ответить, да это и не нужно, учитывая положение вещей. – У Сони с детства был прикол – когда она очень хотела внимания, тут же начинала рыдать. Правда, чем старше она становилась, тем хуже он работал, но это ее не смущало. Все началось с мелких ушибов, упала – разбила коленку, поскользнулась – поцарапала локоть. Болит живот, голова. Что только у нее не болело. На меня это не действовало, но Сонины манипуляции тоже не стояли на месте.
– Ох, черт…
– Да, Ди. Она сказала, что не сможет жить без меня, не хочет. Умоляла все вернуть, но я уже понял, в какую жопу нас загнал. В кого она превратилась рядом со мной, поэтому… сдавать назад было нельзя.
– И как далеко все зашло?
– Далеко, – глухо повторяет Марк. – Она позвонила через пару дней после переезда, просила встретиться, но я ее послал. А через полчаса мне позвонил уже врач «Скорой помощи».
– Погоди… – хрипло выдавливаю я, – та авария, про которую ты рассказывал. Девушка в печали, и твои сожаления.
– Ага.
– То есть ты все это не выдумал, чтобы меня впечатлить?
– Выдумки у нас по твоей части.
К такому я не была готова. Месть, дурости малолетней любви, все могу понять, но чтобы вот так.
– Ты тогда так по-тупому все объяснил. То ли машина, то ли байк, – бормочу я, пытаясь вспомнить детали.
– Она выбежала на дорогу. Я сам ни фига толком не понял по рассказам врачей и полиции.
– Почему позвонили тебе?
– Потому что в телефоне Сони был только один контакт.
Прижимаю пальцы к гудящим вискам, складывая все воедино. Глаза раскрываются все шире, тяжелое дыхание поднимает грудь.
– Она же… больная! Ей нужна помощь, Марк! Нормальная помощь! Какого черта ты не рассказал все это Диме?! Какого черта позволил ее сюда притащить?!
– Не рассказал? Я-то рассказал! Но твой братец…
– …решил ее спасти. Боги! – хлопаю себя по лбу. – Он и правда идиот.
– Ди, я полгода жил по друзьям и знакомым. Заблокировал ее везде, даже страницы в соцсетях поменял. Я ушел не только ради себя, но и ради нее. Потакать манипулятору – то же самое, что…
– …искать дозу для наркомана, – тихо заканчиваю я.
– Да.
– Тогда, если Дима все знал, какого он сюда ее поселил? Какого вызверился только сегодня?
– Его спроси.
– А ты на что рассчитывал?
– Да ни на что! Я живу своей жизнью и никого не нянчу! Ясно?!
Молча киваю. Беспокойство накрывает новой волной. Мне все это не нравится. Как далеко может зайти Соня? Я видела ее взгляд, это только начало.
– У нас все еще вечер без осуждений? – ехидно спрашивает Марк.
Поднимаю голову, заглядывая в его глаза. Железный характер дает о себе знать металлическим привкусом на языке. Осуждать кого-то – это значит думать, что ты умнее. Что справился бы лучше. Но проблема в том, что ты не можешь этого знать, а предположения ничего не стоят.
– Марк, – ласково говорю я, – я же эгоистичная сука. Ты забыл? Мои бывшие, конечно, под машины не прыгали, хотя… кто их знает? Но я точно не тот человек, который будет тебя судить за то, что ты выбрал себя.
– Ди, я сразу тебя предупрежу, не жди от меня помощи, если полезешь решать эту ситуацию. Любое мое действие Соня расценит как шаг навстречу.
– Принято и одобрено.
Марк приподнимает уголки губ, мышцы на его лице расслабляются, а руки на моих бедрах оживают. Улыбаюсь ему в ответ, приятная слабость проносится мурашками по коже. Тяжесть от разговора уносит ветер, мне тепло и спокойно в этом коротком мгновении тишины и обоюдного понимания. Жизнь сложная, люди бывают глупыми и злыми, повороты судьбы не всегда кажутся правильными, а ошибки оставляют шрамы, но в минуты романтического забвения всему этому нет места.
– Теперь ты довольна?
– Не совсем.
– И что еще тебе рассказать?
– Почему Рождественский? Это твоя настоящая фамилия?
– Меня привезли в больницу шестого января. Нашли на парковке у торгового центра. Медсестра, заполнявшая карточку, наверное, была романтичной натурой, потому что многих просто записывают – неизвестный, а потом это и становится фамилией.
– Сколько тебе…
– Около года. Днем рождения выбрали двадцать шестое января – день, когда меня перевели из реанимации в обычную палату.
– А…
– Не искал. Мне не интересно.
Возвращаю Марку взгляд, полный сочувствия, но не жалости, и делаю глубокий вдох, наслаждаясь ароматом сандалового дерева. Все это уже далеко, а мы здесь. Взрослые, сильные, смелые… иногда, в зависимости от ситуации. Уютная темнота, разбавленная мягким светом фонаря, кажется безопасной и откровенной. Гребаная подростковая романтика, из этого невозможно вырасти.
– Время без капризов почти закончилось, – напоминаю я.
Марку не нужно повторять дважды. Он тянется к моим губам, сердце сбивается с ритма. Кажется, что ни один из нас уже не может контролировать это притяжение. Хотя нет, один все-таки может. Вернее, одна. Опускаю голову на плечо Марка, и он обнимает меня одной рукой, прижимая к себе еще крепче.
– Сучка, – шепчет он. – Хватит дразнить меня.
– Могу я уже слезть с твоих колен?
– А ты хочешь?
– Нет.
– Тогда не можешь.
Марк зарывается пальцами в волосы на моем затылке, и я закрываю глаза. Режим боевой готовности окончательно отключен, и усталость запускает новый – подготовка ко сну. Марк молчит, и я тоже. Не знаю, о чем думает он, но я запрещаю мыслям шуметь. Разборки подождут, на сегодня достаточно.
Секунды складываются в минуты, шелест листьев похож на колыбельную. Плотный и сытный ужин и теплые объятия дарят ощущение пьянящей сонливости.
– Ди, – зовет Марк.
– М-м?
– Хочешь принять душ перед сном?
Улыбка растягивает мои губы:
– Это ты меня в свою комнату приглашаешь? Как тонко, Марк.
– Я все равно собирался еще в студии посидеть.
Приходится все-таки открыть глаза и подняться с «удобной» подушки, чтобы показать Марку все краски моего удивления. Он хочет отправить меня одну в свою комнату? С чего столько чести?
– Дать тебе ключи от спальни или нет?
– А от твоего сердца?
– Там не заперто, – язвительно отвечает он.
– Ага. Вход свободный, выход сквозной, – морщусь я. – Гони ключи.
– Попроси вежливо.
– Ты же сам предложил!
– И не увидел благодарности за свой широкий дружеский жест.
– Ах, дру-у-ужеский… ну хорошо, дружище. Давай ключи, я буду очень благодарна за горячую воду и твое безграничное доверие.
Хитринка, блеснувшая в глазах Марка, немного настораживает. Он что-то задумал, но это больше волнует, чем пугает. Что на этот раз? Новый раунд?
– Мы ведь