Шрифт:
Закладка:
POV Марк
Наблюдаю, как строка загрузки файла неторопливо подбирается к финишу, и закидываю руки за голову, разминая затекшую спину. В штанах тесно, в груди пожар. Хватаю телефон и снова смотрю на фото, которое мгновенно заставляет забыть обо всем. Капли воды на чуть покрасневшей от горячего душа коже, открытые плечи и ключицы, соблазнительные бедра, спрятанные под махровой тканью бледно-розового полотенца. Будь мне шестнадцать, я бы поставил этот снимок на заставку, чтобы хвастаться перед друзьями и любоваться самому каждые тридцать секунд. Черт, кому я вру? Я и сейчас сделал бы это с огромным удовольствием, но нестихающий стояк до добра не доведет.
На часах начало пятого утра, в студии привычно тихо и спокойно. Я пришел сюда, чтобы быстро закончить одно дело, но вдохновение не отпустило. Давненько я уже не писал музыку на таком… подъеме. Надеюсь, парням понравится новый бит, а моей невыносимой сучке придется по вкусу долгожданный сюрприз. Интересно, Диана крепко спит? Что там вообще осталось от моей спальни?
Встаю из-за стола и кладу телефон в карман. Достаю из ящика небольшие стереонаушники, сердце разгоняется, вибрируя где-то в горле. Изначально я хотел запереть Диану ненадолго, чтобы отправить спать с одной веселенькой аудиодорожкой, но теперь… прослушав эту запись раз пятьдесят… Никто из нас спать не будет.
Выключаю свет в студии и поднимаюсь по лестнице. По дому летает мирная тишина и утренняя прохлада, прокравшаяся через открытые окна. Пересекаю холл быстрым шагом, но шорох на кухне заставляет замедлиться. Это наверняка Дима, шарится в поисках аспирина или колес от тошноты. Уже собираюсь продолжить путь, но долбаная верность дружбе отвешивает подзатыльник. Дима с похмелья как слепой котенок. Перепутает лекарства и… привет, больничка.
Открываю стеклянную дверь, в полумраке виднеется стройный силуэт, при взгляде на который в теле не содрогается ни один мускул. Соня опускает на стол стакан с водой, перед ней раскрытая пачка таблеток.
– Они от головы, и я выпила только одну, – торопливо бормочет она.
Отступаю, а Соня вскакивает с места.
– Марк, подожди! – ее голос срывается. – Мне жаль. Честно. Я…
– Не интересно, – сухо бросаю я и поворачиваюсь к маленькой гостиной.
Слышу семенящий бег за спиной, челюсть сводит. Поднимаюсь на пару ступеней и чувствую слабую хватку на краю футболки.
– Марк, пожалуйста… – сдавленно шепчет Соня.
– Отпусти.
– Я не хотела, чтобы все так вышло.
– Мне все равно.
– Неправда, – твердо заявляет она и поднимается выше, упираясь лбом между моих лопаток. – Тебе не все равно. Марк, я знаю, почему ты ушел, но теперь все по-другому.
– Нет, Соня. Все по-прежнему. Смирись.
– Не могу…
Она обхватывает меня руками, и я закрываю глаза, сдерживая ледяную злость.
– Ты любил меня. Знаю, что любил, – бормочет Соня. – Ты был так нежен. Так меня хотел…
Полет в прошлое, после сегодняшнего вечера откровений, происходит в считаные секунды. Не стоило открывать эту дверь, но жалеть уже поздно.
Пол под ногами расплывался, в горле все еще клокотал смех после веселого вечера в баре. Я с трудом открыл дверь в квартиру, и через секунду на пороге появилась заспанная и взъерошенная Соня.
– А кто это у нас тут такой растрепанный? – весело спросил я, стягивая кеды с ног.
– А кто это тут такой синий? – захихикала Соня, приглаживая волосы.
– Это я! Великий Марк! Пришел домой!
– Есть будешь, великий?
– Буду!
Соня шутливо закатила глаза и потопала на кухню, накрыла на стол и слушала о моих приключениях, широко распахнув глаза. Мы болтали несколько часов. Сытный поздний ужин и две чашки чая сняли проклятие алкогольной феи, позволив насладиться домашним уютом. Позже Соня отправила меня в душ, заявив, что не станет спать с вонючкой, а когда я вернулся, она уже лежала в постели, натянув одеяло до подбородка.
– Спокойной ночи, – пробурчал я, устраиваясь рядом.
– Обнимешь меня? – спросила Соня.
И я обнял, потому что для нас в этом не было ничего необычного. Дружеский, почти родственный жест. Немного человеческого тепла, которого мы были лишены все детство. Правда, уже через мгновение я понял, что в этот раз все иначе. Одежды на Соне не было, а объятия были слишком крепкие. Ее рука скользнула по моему животу, губы прижались к шее.
– Соня…
– Марк, пожалуйста. Мне это нужно.
Она откинула одеяло, каждый следующий поцелуй оказывался ниже предыдущего. И я поверил, что ей это нужно, но не задумался о том, для чего. Тогда у меня не хватило мозгов остановиться, но сейчас…
Убираю руки Сони и молча продолжаю подниматься по лестнице. Я не стану повторять ошибок, она должна сама себе помочь. Тебя не может вылечить то, что убивает.
– Думаешь, нужен ей? – злобно цедит Соня. – Да она поиграет с тобой и выкинет.
Сохраняя молчание, добираюсь до коридора второго этажа, но Соня все не отстает.
– Ты не нужен ей, Марк. Она относится к тебе, как к заводной игрушке. Ты ее даже не возбуждаешь.
Заявление ударяет, точно хлыстом по спине, и Соня этого не упускает, потому что теперь ее голос похож на шипение сытой змеи:
– Знаешь, что она сказала мне после вашего секса в студии? Без любви не считается.
Огонек вспыхивает в груди. Вот, значит, как? Не считается у нее? Похоже на Ди, но этот счетчик я подправлю уже совсем скоро.
– Она ничего к тебе не чувствует, Марк. Ты для нее пустое…
Резко разворачиваюсь, и Соня вздрагивает. Наклоняюсь к ее лицу и улыбаюсь:
– Даже если так, то… я переживу. И мне не нужна ничья сопливая поддержка. И ты мне не нужна.
Соня опускает подбородок и устрашающе сверлит меня взглядом. Вижу в нем жуткое обещание, но не собираюсь вестись на провокацию. Ухожу, больше не оглядываясь и не останавливаясь, и отпираю дверь спальни. Свет погашен, шторы раскрыты. По полу гуляет ветер, а в центре постели заметен внушительный кокон из одеяла. Никакого погрома, даже шкаф не вывернут. Стоит сказать, я приятно удивлен.
Подхожу ближе, Диана лежит на боку, поджав ноги. Губы расслаблены, глаза закрыты. Даже немного жаль прерывать ее спокойный сон, но я ведь с благими намерениями. Хочу открыть новый счет, забыв о старом. Это была всего лишь разминка. Оставляю телефон и наушники и, прихватив шорты, направляюсь в ванную комнату. Дверца шкафчика открыта, кольца, разумеется, нет, а на краю раковины висят
