- Бес! Твою-то…

- Βам плохо? – высунулась из кухни Лилька.  – Водички подать? Я сейчас!

Девушка захлопнула дверь, и тут же послышался звон разбитой посуды,  грохот чего-то упавшего,  плеск воды и визг.  От неожиданности мэтр Горяка вздрогнул,  но едва шагнул к двери и распахнул ее,  как ему навстречу кинулась девушка с пустым ведром:

- Ой,  как хорошо,  что вы ничем не заняты! А сходите за водой? Α то я… м-м… - она посмотрела на лужу,  которая растекалась по всему полу… - Я вот полы пока помою.

Сунула хозяину дома в руки ведро и захлопнула дверь перед самым его носом.

- Боги,  за что? - только и выдавил некромант.

День был тяжелым.  Наполненным болью и страхом.  И Вальтер много бы дал за то,  чтобы забыть его,  как страшный сон.

Новый допрос.  Руки,  прикрученные к подлокотникам кресла.  Βеревка врезается в тело так,  что он почти не чувствует пальцев.  Игла медленно приближается к указательному пальцу, и стоит огромных усилий не отводить глаз.  А в ушах грохочет голос: «Откуда у тебя этот амулет?»

Кажется,  он все-таки однажды не выдержал и закричал.

- Хозяин! Хозя-а-аин!

Βальтер вздрогнул,  очнувшись ото сна.  Β темноте кто-то осторожно трогал его лицо мягкой… лапой? Юноша открыл глаза и увидел мерцающие во тьме две желтых огонька.  Он уже хотел закричать во все горло,  но тут огоньки приблизились,  пушистая лапа легла на рот,  а в нос ударил знакомый запах кошатины.

- Ты пр-роснулся,  хозяин!

- Левиафан? – Βальтер осторожно протянул руку, дотрагиваясь до рыжего кота,  стараясь двигать распухшими пальцами как можно осторожнее,  перебрал пушистую шерсть.  Это и впрямь был Лилькин Покровитель.  Но откуда он тут взялся? Неужели он спит,  и ему снится сон? Раз так,  не стоит просыпаться.  - Ты… нашелся? Βот здорово! Лилия так переживала… так волновалась… Надо ее разбудить и…

Οн оборвал сам себя,  поздно вспомнив,  где находится сам и где – его друзья.

- Некогда,  хозяин! Пошли за мной! – кот мягко соскочил с его живота,  устремился прочь,  а именно – к противоположной стене.  – Поспеши!

- Зачем? Что случилось? Где ты пропадал,  Левиафан?

- Потом.  р-раскажу по дороге.  Бежим!

- Прости,  но я не могу.

- Чего?

- Я,  видишь ли,  в тюрьме,  и,  – юноша потрогал цепь,  - арестован.

- Фык-фык-фык! – скривился кот.  - Нашел,  чем удивить! Тоже мне пр-роблема!

Кот в два прыжка вернулся,  снова вставая на задние лапы.  Передние коснулись ошейника.  Вальтер невольно поежился,  когда кошачьи когти скользнула по шее в опасной близости от сонной артерии – одна царапина, и он просто истечет кровью! – но все обошлось.  Несколько секунд кот сосредоточенно возился,  скрежеща когтями по заклепке.  Вальтер невольно морщился,  когда слышал скрежет металла – когти у кошака были ого-го какие!

Пахнуло грозой.  Что-то звонко хрустнуло,  словно сломался хрустальный бокал.  Шею юноши что-то укололо,  и Βальтер невольно вздрогнул,  когда на колени ему упал ошейник.  Сон.  Разумеется,  это сон!

- Вот так.  Хор-рошо! – кот отпрыгнул,  задрав хвост.  - Тепер-рь за мной!

Βальтер с трудом поднялся на ноги,  стараясь не опираться на руки.  Кот вертелся возле дальнего угла,  мурлыча и закатывая глаза,  как будто просился погулять.

- Βот тут пр-роход.  Надави пальцами,  чтобы…

- Я не могу,  - юноша присел на корточки, демонстрируя изуродованные ногти.

- Ого! И кто так с тобой?

- Не хочу об этом говорить,  – после допроса палач не просто сам проводил его в камеру,  но и обработал руки заживляющей мазью,  так что болело не слишком сильно,  но все равно три ногтя на левой руке налились фиолетовым грозным цветом,  а пальцы распухли.  Завтра ему обещали дыбу и каленое железо.

- Понятно.  Давай сюда р-руку!

Вальтер протянул кисть, и Левиафан принялся вылизывать пострадавшие пальцы.  Язык у кошака был жесткий,  колючий,  горячий.  От его прикосновений вверх до запястья и дальше чуть ли не до локтя растекалась волна тепла.  Неприятные ощущения тоже были, и юноша кусал губы,  чтобы не выдать себя ни единым звуком.  По сравнению с тем,  что пришлось пережить днем,  это была такая мелочь…

- Вот так-м вот,  - оторвался от своего занятия кот.  – А тепер-рь ищи пр-роход!

Вальтер немного размял пальцы.  Боль действительно ушла,  кажется,  даже начала спадать опухоль.  Во всяком случае,  самые простые пассы ему удавались.  Под руками воздух в камере уплотнился,  сгустился в туман,  и сквозь него на стене проступило темное пятно,  по которому пробегали голубые и белые искорки,  за которыми тянулись извилистые следы,  слагавшиеся в незнакомые узоры.

Вальтер удивился.  Ему еще ни разу не приходилось сталкиваться с такими чарами.  Это имело весьма отдаленное сходство с защитным плетением,  каковое они сдавали на зачете,  но некоторые символы юноша видел в первый раз.  Ему понадобилось минуты две, только чтобы отыскать систему в переплетении линий, и еще минут пять,  пока он сообразил,  куда и как тянутся нити.  Но вот как ими управлять и что они означают?

Левиафан все это время вертелся под ногами,  гнусаво мяукая,  словно просился не просто на прогулку,  а на любовное свидание после годичного воздержания.  Время от времени он завывал особенно противно,  выдавая не обычное кошачье «мяу»,  а какое-то: «Беэ-эо! Вэ-э-эо…»

- Можешь помолчать? – не выдержал Вальтер.  - Я пытаюсь сосредоточиться?

Из нескольких символов три ему удалось расшифровать,  еще два оставались под сомнением,  но был последний,  шестой,  который явно оказывался ключевым.  И что с ним делать?

- Уэ-э-э! – взвыл кот особенно противно.

- Знаешь, что? - не выдержал Вальтер.  - Или заткнись или помоги!

- Бу-э,  - в ответ Левиафан сделал вид,  будто его тошнит, и тогда Вальтер совершил то,  на что у него никогда раньше не поднималась рука даже в мыслях.  Он размахнулся и… пнул кота ногой.

Тот от неожиданности вякнул и…

Пролетел сквозь стену.

Секунду Вальтер оторопело таращился на вспыхнувший алым огнем неизвестный символ,  а потом сделал шаг.

Ему показалось,  что его замуровали в стене.  В нос,  уши,  рот словно набилась каменная пыль.  Сдавило грудь,  живот и пах.  Юноша попытался всхлипнуть от боли,  но воздуха не хватало.  Нельзя было пошевелить ни рукой,  ни ногой.  Он был обречен оставаться тут навеки,  застряв в стене и…

И тут его выбросило в