– Приму за комплимент.

– Понятия не имею почему. – В его голосе звучала удивительная легкость. Мысль о том, что сварливый Люсьен Озмонд снова флиртует со мной, заставила маленькие пузырьки предвкушения пробежать по моим венам.

– По крайней мере, я произвожу на тебя впечатление. Это гораздо лучше, чем безразличие.

Он хмыкнул, низко и недовольно. Тишина занавесом опустилась между нами, становясь все гуще, все более могущественной. Я прикусила губу в ожидании, отказываясь ломаться. И затем он спросил:

– Ты думаешь, я к тебе равнодушен?

– Мы уже выяснили, что это не так.

Он снова хмыкнул.

– Эм…

– Люсьен.

Я практически чувствовала, как он вибрирует от раздражения и раздумывает, стоит ли продолжать этот разговор. Он обиженно выдохнул:

– Совершеннейшее сумасшествие.

Я опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

– Знаю.

– Тебе это нравится. Признай это.

– Вряд ли я смирюсь с этим и потеряю свое преимущество, не так ли?

– Черт.

Победно ухмыльнувшись, я свернулась калачиком в кровати и попыталась расслабиться настолько, чтобы уснуть. Люсьен, очевидно, тоже пытался. Простыня зашуршала – мы оба старались устроиться на кровати. После этого мы неподвижно лежали бок о бок, каждый из нас слишком хорошо осознавал присутствие другого, чтобы хоть немного пошевелиться.

Снаружи выл ветер, стучал в стекло, словно протестуя против того, что его не пускают. Люсьен прочистил горло, а затем замер. Мои губы дрогнули, когда сдерживаемая нервозность, которую я чувствовала всю ночь, вышла на поверхность. Смешок застрял в горле. Я изо всех сил старалась держать это под контролем, но, несмотря на все мои усилия, смешок все-таки вырвался. Тишина лишь усилила эффект. Я проиграла войну и снова захихикала.

– Что смешного? – спросил он в темноте. По тону я поняла, что Люсьен старается не улыбаться.

Я снова рассмеялась, тщетно пытаясь остановиться.

– Не знаю, – прохрипела я между фырканьем и смешками.

– Ради всего святого! – воскликнул он, звуча так возмущенно, что это заставило меня смеяться еще сильнее. Я почувствовала, как он повернулся ко мне. – Ты собираешься сказать мне, что здесь такого смешного? – В темной комнате его голос звучал странно.

– Все. Ситуация, то, что у тебя нет пижамы… – И снова смешок.

– Ты просто невозможна, – ответил он, стараясь звучать серьезно.

Я прикусила губу, чтобы удержаться от смеха, но у меня вырвалось фырканье. Последовала тихая пауза. Затем он хихикнул в темноте. Этот звук выбил меня из колеи, как и Люсьена, и мы начали неудержимо смеяться, пока кровать под нами не затряслась.

– Ох, перестань, у меня бока болят, – выпалила я, хватая ртом воздух. Это нервное. Я знала, что именно это спровоцировало меня, но не могла сдержать смех.

– Ты первая начала!

Я понизила голос, чтобы подражать ему:

– Я могу поспать на одеяле.

– Смотрите, кто заговорил. Ты бы видела свое лицо.

Луна выбрала этот момент, чтобы выглянуть из-за облаков, и ее голубой свет пролился в окно, осветив комнату. Люсьен смотрел на меня сверху вниз, скосив глаза и высунув язык, с поистине ужасным идиотским выражением лица.

– Ну все… – Я схватила свою подушку и ударила его.

Он рассмеялся в знак протеста.

– Игра началась, милая.

Мягкая подушка ударила меня по лицу, когда он начал ответное наступление. Я взвизгнула от возмущения, ударила его в грудь и нырнула под простыни прежде, чем он смог меня достать.

Он откинул одеяло и с искренним смехом последовал за мной. Я закрыла голову руками, чтобы защититься, но он опустил их, надежно удерживая одной большой рукой, и снова шлепнул меня своей подушкой.

Я вскрикнула и попыталась вырвать свою руку из его хватки, похожей на тиски. Пока я вырывалась, Люсьен лишь громче смеялся. Мне удалось высвободить одну руку и вонзить большой палец ему в ребра. Он быстро увернулся, но я обнаружила его слабое место и последовала за ним.

– О нет, ты этого не сделаешь! – Я наполовину перекатилась на него и безжалостно ткнула в бок.

Боже, он был очарователен, когда вот так смеялся, беззаботно и по-мальчишески. И подло. В мгновение ока он опрокинул меня на спину.

Я снова взвизгнула, отчаянно пытаясь пощекотать его, но это давалось мне с трудом, так как руки оказались зажаты подо мной. Я освободила руку, но он поймал ее и завел за мою голову. Это действие столкнуло нас лицом к лицу.

Мы замерли, моя и его грудь тяжело вздымались. Глаза Люсьена искали мои, его дыхание мягко овевало мое лицо. Никто из нас не шевелился. Я моргнула, полностью осознавая, что его твердый член прижимается к моему лону и только барьер из нижнего белья мешает ему скользнуть внутрь.

– Мы, наверное, перебудили весь дом, – произнесла я сдавленным шепотом.

Люсьен чуть прикрыл веки, напряжение охватило его с такой силой, что он задрожал. И на какую-то долю секунды мне показалось, будто он вообще меня не услышал. Но затем он громко сглотнул, и его голос прозвучал хрипло и натянуто:

– Моя очередь шутить, но в голове у меня пусто, Эм, потому что я не могу… я не могу. – Он крепко зажмурился, затем широко открыл глаза. – Я больше не могу с этим бороться. Я хочу тебя. Чертовски сильно.

Мое дыхание участилось. Его взгляд метнулся к моим губам, а затем снова к глазам. Дрожь снова пробежала по его телу.

– Ты хочешь этого?

Плохая идея. Наихудшая.

– Да, – вырвалось у меня. – Да.

Глава двадцатая

Люсьен

Да. Это все, что мне нужно было услышать. Я почувствовал это слово на своей разгоряченной коже, попробовал его на вкус. Одно простое «да», и я задрожал. Залитая лунным светом, она смотрела на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами, полными желания. Она приоткрыла губы в ожидании.

Стон вырвался из глубины души, и я наклонил голову, завладев ее ртом, на который так страстно мечтал претендовать. Да, да и еще раз да. Ее губы прижались к моим – мягкие, сочные, совершенные. Боже, она была идеальна. Я поцеловал ее, изголодавшийся, отчаявшийся. Ее вкус напоминал вкус спасения – свежей, сладкой воды после многих дней горения.

Когда я накрыл ее рот своим, руки скользнули в ее волосы, чтобы удержать. И Эмма открылась мне, выгнув спину, прижалась грудью к моей груди и поцеловала меня с диким пылом. Все мое тело сжалось. Похоть захлестнула меня так быстро и сильно, что у меня закружилась голова.

Я лизнул ее горячий рот, растворяясь в ней. Пухлые губки двигались вместе с моими. Мы нашли ритм, сладкий и глубокий. Я прижимался к великолепному изгибу ее рта, и она принимала меня. Каждый поцелуй