– Люсьен. Ты колеблешься.

– Колеблюсь.

– Ага. – Мне ли не знать. Я стояла в ванной и колебалась просто мастерски. – Просто сними их и забирайся в чертову постель.

Снова появилась эта косая улыбка, словно он ничего не мог с собой поделать.

– Вот тебе и властность, которую ты так долго скрывала.

– Скрывала? – фыркнула я, уже чувствуя себя лучше. Такое мне было по плечу. – Я никогда этого не скрывала. И думаю, Брик, тебе очень нравятся мои командирские замашки.

– Еще как. – Удерживая мой пристальный взгляд, он расстегнул джинсы и позволил им соскользнуть на пол.

Ошибка. Огромная ошибка – приказать ему снять их. Боже, его бедра! Можно ли назвать красивыми крупные мускулистые бедра мужчины, слегка покрытые волосами? Я сжала свои, пытаясь подавить желание оседлать его.

Сработало не очень.

На нем были боксеры. Голубовато-серые. Нежно обхватившие его твердый…

Не смотри. Не надо… Но подол футболки доходил только до верхней части его бедер. Остальное – с любовью выставлено на всеобщее обозрение.

Я подняла глаза и встретилась с его удивленным взглядом. Проворчала что-то нечленораздельное и повернулась, чтобы выключить лампу со своей стороны.

В темноте прозвучал медленный смешок Люсьена. Кровать сдвинулась, когда он лег, покрывала зашуршали от его движений. Я могла лишь сильнее зарыться в одеяла и попытаться устроиться поудобнее.

– Что ж, это забавно. – Его голос, приправленный юмором, прозвучал в темной комнате очень громко.

Я повернулась к нему лицом, давая глазам привыкнуть. Мы оставили шторы достаточно открытыми, чтобы комната приобрела темно-синий оттенок, и его глаза мерцали в тени, а чернильные волосы выделялись пятном на белой подушке.

– Ветер чертовски жуткий, – прошептала я. – Мы могли бы рассказывать истории о привидениях.

Он что-то промычал, словно обдумывая эту идею. Боже, он лежал очень близко. Я так сильно настроилась на его волну, что почувствовала запах мыла на его коже и слабый мятный привкус зубной пасты. Мне хотелось прижаться ближе, губами к его рту, и попробовать его на вкус. Я вцепилась в подушку, как в спасательный круг. Нет, не стану делать первый шаг. У девушки должна быть хоть какая-то гордость.

– Кстати, о привидениях, – наконец сказал он тихим голосом. – Кто такой Грег?

Я вздрогнула, тело напряглось.

– Знаю, раньше ты не хотела об этом говорить. И можешь велеть мне заткнуться прямо сейчас, если хочешь. – Когда его взгляд встретился с моим, на лице Люсьена отразилось беспокойство. – Но то, что твои друзья так сплотились вокруг тебя, заставляет меня переживать. Этот парень тебя обидел?

Возможно, дело было в том, что я рассказала ему об отце, а может, Люсьен просто привык заботиться о других, но его беспокойство согрело меня изнутри.

– Не физически. – Я вздохнула. – Грег Саммерленд – мой бывший.

Кровать дрогнула.

– Квотербек?

– Да.

Я ненавидела то, что Грег для многих оставался героем. И очень надеялась, что Люсьен не его фанат. Он скорее показался мне удивленным, нежели восхищенным. Думаю, в этом был смысл, потому что он и сам профессионально занимался спортом.

– Когда меня вырубили – в буквальном смысле – из шоу, я пошла домой поплакать у него на плече и обнаружила, как он трахает девятнадцатилетнюю девицу на полу в моей гостиной.

– Черт.

– Она стояла на коленях, выглядело не очень удобно.

– Эм, – донесся до меня его ласковый голос. Я не нуждалась в сочувствии. Не в случае тупого Грега и его блуждающего члена.

– Что тут сказать? Отстой. Я считала, что должна почувствовать что-то большее, нежели простой гнев. Он ведь, по сути, разбил мне сердце. Но оно ощущается весьма целым.

Люсьен немного подумал перед тем, как заговорить.

– Хорошее замечание.

– И я так думаю, – ответила я немного дерзко.

Он улыбнулся, но затем выражение его лица омрачилось.

– Грег – звездный спортсмен.

– Ну да.

– Я и не подозревал, что ты знакома с этой жизнью.

– Ты имеешь в виду жизнь, в которой царит сплошное безумие бешеных фанатов, бесконечных поездок и графиков тренировок?

– Да. – Его голос прозвучал не очень радостно.

– Не то чтобы это сильно отличалось от моей жизни.

Он на секунду замолчал.

– Пожалуй, нет.

Голос Люсьена звучал так недовольно, что я подавила улыбку. Но мое хорошее настроение пошатнулось.

– Наверное, я думала, что он выше «бегания за юбками», о котором я так много слышала. По крайней мере, он утверждал, что это не в его стиле, когда мы начали встречаться.

– Он оставил у тебя плохое впечатление о нас, не так ли?

– Нас? – спросила я.

– О профессиональных спортсменах.

В животе снова затрепетало, необъяснимо сильно. От этого ощущения я свернулась калачиком, наполовину прижавшись к кровати.

– Ты пытаешься мне что-то сказать, сладенький?

Он издал легкий смешок, но не улыбнулся.

– Не все из нас такие, Эм.

Трепет переместился к груди.

– Знаю.

Он очаровательно заворчал в ответ. Меня так и подмывало поднажать и спросить, почему ему так важно, чтобы я не отреклась от всех спортсменов. Но у меня не хватило смелости. Не тогда, когда любой возможный отказ сровнял бы меня с землей. Люсьен крепко обнимал меня, поддерживал, когда мне было плохо, и я жалела себя. Он танцевал со мной в темноте, словно это значило буквально все. Я хотела, чтобы это значило все, и это стало моей слабостью.

Он на мгновение замолчал, а потом заговорил с явной неохотой:

– Ты так и не спросила о Кассандре.

– Я подумала, что если ты захочешь рассказать мне о ней, то расскажешь.

В уголках его глаз появились морщинки.

– Это твой способ сказать, что я не должен был лезть не в свое дело из-за идиота Грега?

– Идиота, да?

– Если он изменял тебе, он идиот.

Я рассмеялась.

– Да, таким он и был. И нет, я не расстроена, что ты спросил.

Он небрежно кивнул, будто он не до конца слушал, взгляд скользнул в сторону.

– Когда Кассандра узнала, что я покидаю спорт, она ушла. Положила кольцо на столик в прихожей и сбежала.

О, Люсьен.

Все мое тело сжалось от боли за него.

– Вот идиотка.

Тень улыбки тронула его губы, и он что-то проворчал в знак согласия. Теперь он немного расслабился и снова повернул голову в мою сторону.

– Она хотела быть актрисой.

Ах, ирония.

– Ты сказал это так, будто подразумевал совсем другое слово. Из пяти букв.

Уголок его губ дернулся.

– Не из пяти. В слове «актриса» семь букв.

– Уверен?

– Я умею считать. Уверен.

– Я о том, что ты произнес «актриса», будто имел в виду «дрянь». Но приятно знать, что ты умеешь считать до семи.

– Ты меня с ума