Маленького мальчика, которого так ни разу и не назвали Эука, он забрал с собой.

Ребёнок же, что скоро родится с этой фамилией, подрастал в моём животе. День родов приближался, велась работа над снятием приворота с короля, розыск мятежной ведьмы, подготовка декрета о независимости женщины. Оттон как-то затих, после того, как удивился новости о моей беременности, которую уже было не скрыть. Мне показалось, что это его… озаботило. Как минимум опечалило.

И вот сейчас, магмобиль Криса вновь везёт нас в королевкий дворец. Очередная попытка снять приворот. Ради этого король пригласил ко двору правящую герцогиню Эстесадо, Крису удалось его убедить, что тянуть больше нельзя и самим нам не справиться.

– Нужно открыть окно, – с трудом я перевернулась к двери и принялась опускать стекло.

– Адовы демоны! Таша! Ты простудишься! И ребёнка простудишь! – завопил маркиз из водительского кресла.

– Да твоего ребёнка ничем не проймёшь! Он уже скоро будет больше меня! А я сейчас задохнусь!

Супруг смерил меня оценивающим взглядом: “Нет! Больше тебя быть невозможно!”.

– Кристофер Эука! Не смей на меня так смотреть! Я и без того знаю, что похожа на корову! А сейчас я задохнусь и стану мёртвой огромной коровой.

– Мальчик мой, окажи любезность, открой ей окно, иначе сейчас умру я от этих визгов, – герцогиня на заднем сидении отвлеклась от созерцания весеннего Келса, внесла предложение и мы как-то оба виновато сникли, вспомнив, что не одни.

– Вы обе сейчас неправы, – Крис всё же потянулся к окну. – И когда ты простудишься и вы обе поймёте, что были неправы, вы…

– Ооо! Ну конечно милый, всё, что угодно! Можешь не беспокоиться на этот счёт… никогда такого не было!

И она отвернулась к окну с видом королевы. Я прикусила до боли губу, чтобы не рассмеяться, накрыла руку Криса своей.

– Спасибо, – сказала тихо. Только ему, – чем больше живот, тем меньше воздуха мне достаётся. Малышка давит на лёгкие так, что я не могу сделать глубокий вдох.

Он молча поменял наши ладони местами. Теперь моя рука на переключателе передач, накрыта его рукой.

На самом деле, я говорила ему это миллион раз. Что простуды мне не страшны. Но этот тип, волей рока ставший моим супругом, упрямо игнорирует мои стенания и вместо пальто на выходе подаёт мне тёплую шубу. В марте.

Не удивлюсь, если они с Лиззи слушают одного синоптика. Одна с манто в сентябре, другой с шубой в марте. В Келсе, безусловно, холоднее, чем в Итвозе, но не настолько же.

Кряхтя и сетуя, я выбралась из мобиля. “Милый мальчик” открыл дверь бабушке, помог выбраться мне.

– Держись хорошо, здесь может быть скользко, – приговаривает, прицепив мою руку к своей. Намертво.

– Дорогой, пожалуйста. Я беременная, не больная. И не беспомощная.

И чем дальше, тем сложнее ему это объяснить. Чувство такое, что чем больше у меня живот, тем страшнее ему становится. Из мужа он превратился в наседку, из любовника – в тюремщика.

Близости у нас уже не было несколько месяцев, как только начал шевелиться малыш, он, кажется, вообще боится меня касаться. Ещё и мне самой не разрешает. Уверен, что оргазм навредит ребёнку.

К лекарю с таким не пойдёшь, тот, что по телу, только удивится, зачем нужно вместе спать, когда беременность уже есть, а тот, что по разуму – запрёт меня с истерией.

И чем больше он заботится, тем больше я раздражаюсь. Никогда не думала, что смогу лишиться мужа и обзавестись нянькой в его лице.

Этот идиот даже пробовал книжки по медицине читать, но быстро понял, что со мной такие разговоры не пройдут, стоило мне пару раз хлопнуть дверью.

глава 31

– Дорогая, – супруг придержал меня за руку, пропуская герцогиню в лабораторию Айлис. – На минутку, – я остановилась, а он взял мои руки в свои, переплёл пальцы. – Помни пожалуйста, что сейчас нет ничего важнее, чем малышка, которую ты носишь, – да уж знаю. Похоже, что затем я тебе и нужна: носить твоих малышек. Сначала вовсю делаешь, потом кружишь коршуном над ними. Я закатила глаза, – я серьёзно, – Крис понял меня так, как хочется ему – не понял. – Я знаю, что ритуал важный, но не волнуйся, сегодня точно всё получится. Не может не получиться. Ты проделала огромную работу за эти месяцы и сейчас понятно, что остался последний и единственный способ. Всё получится, – он мягко улыбнулся, коснулся моего подбородка, а у меня трепыхнулось в животе. И это, отнюдь, не ребёнок. – Ты по праву занимаешь пост верховной. Ни одной ведьме на свете не хватило бы упорства и работоспособности так скурпулёзно разобрать ритуал.

– Спасибо. Пойдём.

– Погоди… – придержал он меня, – я, возможно, мало говорю тебе это в последнее время, но Таша… ты мой двигатель, двигатель моей жизни. Мобиль не поедет без двигателя и останется грудой железа. Я бы тоже… делал бы что-то, но искал бы тебя, пока не нашёл. Потому что только с тобой жизнь, без тебя, даже пока я тебя не знал, я словно та груда железа. И знаешь… будто было уже всё это. Всегда. Раньше, просто я забыл, как это, жить, пока тебя не встретил. И тут фантомные воспоминания: запах, вкус, единение, покой. Словно когда-то ты была частью меня, а потом отделилась, чтобы я снова тебя нашёл и мой мир окрасился.

По моей щеке скользнула слеза.

– Ты… любишь меня? – я всхлипнула. – Нет, подожди, знаю, что любишь. Я рожаю твоих детей и всё такое. Но ты любишь меня отдельно?

Кристофер задержал дыхание.

– Есть одна постыдная вещь, за которую я себя презираю, – голос его стал тише, хотя мы итак под куполом. – Я только тебя и люблю. Забери тебя, и мне не нужна никакая работа, блага… только с тобой я хочу делить всё это. А дети – Эстер это ты. В каждом её взгляде, слове, прыжке я вижу тебя. Вижу, какое чудо ты смогла создать. И… – он с шумом выдохнул и произнёс скороговоркой: – в ней я тоже люблю тебя, – он больно сжал мои пальцы, – это низко и недостойно…

– Что именно? – меня повело от звука собственного голоса.

– Забывать о долге и чести. Отцовская любовь должна быть безусловной…

Я заткнула его поцелуем.

Бедный мой инженеришка. Совсем тронулся со своим добровольным целибатом, что не проходит бесследно. Здесь, в залитом свете коридоре королевского дворца, я