Шрифт:
Закладка:
Дворец опустел на две трети, а Гатар, к радости своей, избавился от свиты бездельников.
— Ваше Величество, — барон Давади встал и поклонился.
В руках его уже были бумаги и это означало какие-то срочные вопросы, требующие немедленного решения. В то же время он ждал здесь, а не в самом кабинете, что, впрочем, было легко объяснимо. У приоткрытой двери кабинета стоял, как всегда невозмутимый и малозаметный Нимрод, а из кабинета донесся клекот Лианы.
Гатар бросил взгляд на Давади, но тот лишь едва заметно пожал плечами, показывая, что и сам не знает, зачем сюда пришла королева Марена. Верный Отсон так и остался бароном, хотя Гатар предлагал повысить его в титулах, дать другие земли и города в подчинение.
Давади отказался, мол, их надо будет развивать и заниматься, он лучше всем Стордором займется.
— Передай в канцелярию просьбу о службе, — сказал Гатар помощнику, заодно отсылая его.
Из дверей кабинета донесся тихий смех и легкий стон удовольствия. Гатар удивленно приподнял брови.
— Обе королевы там, — сообщил Давади.
Иначе он тоже находился бы в кабинете, понял Гатар. Отсон и Марена отлично спелись на почве развития и восстановления Стордора и нередко работали вместе. Но что здесь делала Ираниэль? Потеря части себя, пусть и куска твари, но все же и части Ираниэль, словно подкосили темную эльфийку. Постепенно она все больше отдалялась от всех, словно замыкалась в покоях и одиночестве, и в последний месяц вообще никуда не выходила.
— У вас что-то действительно неотложное, барон? — все же спросил Гатар.
Мало ли, вдруг Дарния взбесилась, разорвала всю крепнущую дружбу и атаковала?
— Тогда я рискнул бы побеспокоить вас во время тренировки, ваше величество, — ответил Отсон.
Гатар кивнул и пошел к двери, вошел и прикрыл ее за собой. Сглотнул.
Ираниэль, обнажив живот и окрестности, возлежала боком на диване. Напротив нее, в придвинутом кресле, сидела Марена и, вытянув обнаженные ноги, массировала ими живот и грудь Ираниэль. Та тихо постанывала от удовольствия, прикрыв глаза. Милостью богов ей удалось забеременеть, после стольких лет бесплодия, причем не абы от кого, а от Гатара, то есть орка. Благословение Мартахара избавило ее кусочка твари и очистило организм.
Но ребенок рос слишком крупным и живот Ираниэль уже вздулся выше меры, хотя прошло всего то семь месяцев беременности. Беременность у орков, как и у людей, длилась девять месяцев, тогда как у эльфов срок обычно составлял одиннадцать. Полуэльфы, плоды союза людей и эльфов, обычно рождались после десяти месяцев, словно с намеком, что это гномы, у которых был такой же срок.
Целители и жрецы Ордалии уже качали головами и заводили разговоры, что могут быть осложнения.
— М-м-м-м-м, — вдруг простонала Марена, прогибая спину и выпячивая живот. — Я тоже рада тебя видеть, Гатар.
Ираниэль приоткрыла глаза и улыбнулась, а Лиана, сидевшая на спинке кресла Марены, переступила лапами, подбираясь ближе к хозяйке. Все питомцы Марены ревновали ее к Гатару, что временами обижало его. Но способность Марены чувствовать его эмоции и страсть, откликаться на них, усиливая удовольствие, от одного этого кровь закипала в Гатаре и страсть застилала глаза.
А не сбежал бы из дома, так и вожделел бы только крепкие зеленые зады прекрасных орчанок.
— Ты… — вдруг понял Гатар, — ты чувствуешь его, да?
— Да, — улыбнулась Марена, — но через Особенность. Ему нравится, когда делают вот так!
Она поджала пальцы, словно прихватывая кожу на животе Ираниэль, и та застонала, а следом застонал Гатар. Если бы не страх навредить детям, он бы уже набросился на жён, срывая с них и себя одежду.
— Ну ты прямо подталкиваешь нас на неподобающие действия, — томно и лукаво произнесла Марена, приоткрывая рот. — Но все же вначале дела.
— Дела?
— Ну ты же не думаешь, что мы собрались здесь, потому что негде было больше массаж живота устроить?
— Да я вообще уже ничего не думаю и потерял голову, — честно признался Гатар.
— Императрица Турсы, Олесса Первая, прислала мне официальное письмо, с просьбой принять ее для личного разговора.
— Личного? — глуповато переспросил Гатар и тут же вспомнил. — О Кулаке, да?
— Да.
— Во время встреч правителей она тоже задавала мне вопросы о мастере Бранде. Что, ты думаешь, что она?
— Мало ли примеров? — хихикнула Марена. — Вон один напротив меня лежит на диване. Кстати, об Ираниэль. Сам понимаешь, мы не стали бы занимать твой кабинет всего лишь из-за письма, но Олесса упомянула, что собирается навестить еще и Алавию.
— Обсудить дела возле Провала, — понимающе кивнул Гатар.
— Вот я и подумала, почему бы не совместить все вместе, тем более что владения империи выходят к Пенному морю, а Алавия все воюет с дриадами.
— Я что-то опять потерял нить, — признался Гатар, дергая волосы на голове, — кроме войны Алавии и дриад. Она, кажется, никогда и не прекращалась.
— Военный союз Алавии и Турсы, подкрепленный личным, и помощь против Провала, — объяснила Марена. — Кому, как не нам, в нем участвовать? Можно предложить свое посредничество в примирении Алавии и Леса Дриад, тогда и империя, и Алавия смогут выделить больше войск для Провала, а на Мойне воцарится мир и спокойствие, которых нам так не хватает.
— Мир — это хорошо, — согласился Гатар.
— Ираниэль одолевают страхи, источники Алавии и тамошние целители пойдут ей на пользу, все же эльфы и леса, не наши скалы и камни. Да, светлые, но все же эльфы! Вот мы и решили поговорить с тобой на тему того, чтобы поехать туда в гости к Амали. Полечиться, полежать в источниках, вспомнить былые денечки, помочь с дриадами, а заодно и встретиться с императрицей Олессой. Поговорить с ней, обсудить дела личные и государственные, и прочее. Пришли, тебя не было, ну Ираниэль прилегла, а дальше ты знаешь.
— Знаю, — еще раз сглотнул Гатар.
Марена прогнула
