— Никто, — ответил он, — поэтому и тебя не взял, тебе еще страной править.

Следовало поговорить с Маэллой об этом пророчестве.

Глава 25

14 день 3 месяца 880 года, Таркент, королевский дворец

Секира в руках Гатара свистела, рассекая воздух. Она рассекала камни и дерево, взрезала или оставляла царапины на броне, но сама при этом не портилась. Свойство «Несокрушимость» и отсутствующая Прочность у лезвия из адамантита, возможность бить, без боязни сломать.

— Неплохо, — донесся голос Астархи Шипа.

Он уклонялся, пригибался, почти падал на землю, пропуская удары секиры мимо себя. Словно танцевал, каждый раз оказываясь быстрее. Затем, в полусогнутом положении, почти на корточках, сделал шаг вперед, попытавшись перехватить древко секиры рукой. Гатар немедленно дернул оружие на себя, стремясь поразить Астарху со спины, но тот уже склонился вбок, в руке его сверкал кинжал.

В прошлый раз, когда ему угрожали подрезать колено сзади, Гатар попытался пнуть Астарху, вроде как уходя от удара кинжала и контратакуя. Сам Астарха тогда немедленно упал, создал точку опоры лопатками и без всяких затей пнул Гатара во вторую ногу, при этом усиливая удар выпрямлением тела. Гатар не успел ни прикрыться секирой, ни отпрыгнуть, и его просто опрокинуло, а сам Шип за счет того же движения, подпрыгнул, оказался на ногах и обозначил ему удар в горло.

Поэтому Гатар переступил, уводя ногу от удара, разворачиваясь и продолжая вести секиру следом за Шипом.

— Неплохо, — повторил Астарха.

Тело его продолжило изгиб, перевернулось и рукой Астарха толкнулся от широкой плоскости лезвия секиры, одновременно с этим выбрасывая вперед вторую руку, в которой тоже сверкал кинжал. Гатар тут же изменил траекторию движения секиры, попытавшись провести ответный тычок древком.

— Очень неплохо, — оценил Шип, отталкиваясь от древка и отскакивая назад.

Он коротко поклонился и Гатар поклонился в ответ, тренировка была закончена.

— Вы уже усвоили основной принцип, что каждая атака может стать защитой и каждая защита переходит в атаку, и что любое движение противника — возможность для победы, но не хватает автоматизма, бездумного сражения, оставляющего голову свободной для размышлений над действиями противника.

Гатар почесал вспотевшие, слипшиеся волосы, так как возразить было нечего. Он даже знал причину, весь его прошлый опыт наемника и охранника протестовал против подобных парадоксальных, противоречащих друг другу принципов. Защита — это защита, а атака — это атака, если их смешивать, то тебя или соседа в строю порежут и будет плохо.

— В следующий раз надо будет поработать над слабостями ближнего боя, работы вплотную, — объявил Астарха.

Они обменялись еще раз кивками-поклонами, так как Гатару и тут нечего было сказать. Слабость, никуда не денешься, с таким-то оружием! Секира — она для схваток на расстоянии, тем более после замены древка под рост и руки Гатара. К счастью, Джаггер, хоть и был гномом, но лезвие сделал широкое, огромное, не возникло необходимости в перековке — так как мастеров все равно не имелось. В то же время, Гатар словно влюбился в новое оружие, иногда даже стыдно бывало перед любимыми женами, как будто он втайне изменял им с несокрушимой секирой.

Гатар смыл пот, переоделся, ощущая приятную усталость в мышцах и рост умений. Самое время заняться делами государственными, чередуя физическую и умственную работу! Он прошел вглубь зала и преклонил колено перед статуей Теруна, привычно вознося ему короткую молитву.

— Покарай меня, владыка, но я отступил от своей клятвы повсюду следовать за Алмазным Кулаком.

После того, как дошли новости (скорее искаженные слухи) о событиях в Городе Любви, Гатар думал, что кары богов обрушатся и на них, на него самого и жен, ведь они тоже следовали некогда за Брандом, считали себя его командой. Но ничего так и не случилось, даже богиня Марены, Грознейшая Эммида, повелительница справедливости и возмездия, молчала.

— Я отступил от своего пути воина, став правителем, — продолжал привычное ежедневное покаяние Гатар, перед тем как перейти к самой главной части.

Внешне он был могуч, зеленокож, волосат и уверен в себе. Внутри же короля Стордора терзали страхи и сомнения, страхи за жен, сомнения в себе.

— И прошу тебя, повелитель секиры небес, о мире без сражений.

Практически богохульство при обращении к Теруну, богу воинов и сражений. Все равно, что просить Эммиду не нести возмездие, Ордалию — жизнь, а Гароса — смерть, или просить Филору не защищать леса и растения.

— Покарай меня и только меня, владыка, но прошу тебя, дай мирной жизни моим женам.

Терун привычно молчал и не откликался. Словно разочаровался в Гатаре, перестал слышать его молитвы. Можно было пойти путем Амали, множить храмы Теруна в Стордоре, пообещать что-то богу, устроить войну и сражения, но Гатар не собирался искать спасения за счет тревоги в любимых женах и будущих детях, за счет жизней других живых.

Гатар поднялся, поклонился статуе как воин — воину и отправился заниматься делами.

Едва он вышел из тренировочного зала, как сзади пристроился дежурный помощник, готовый записывать все, что потребуется и защищать короля, опять же, если потребуется. Придворные по дороге кланялись, но к счастью, больше не пытались сбиться в свиту бездельников, ходящих за ним, словно птенцы за наседкой, разевая клювы в надежде на сладких червячков.

Все красавицы, кто был озабочен демонстрацией своих женских прелестей, поняли, что Гатар искренне любит своих жен и не собирается им изменять. Особо настойчивые отправились замуж за особо скучающих бездельников и были высланы «наводить порядок по домам». Таранд Норм особо громко возражал против этого произвола, мол, так недовольство и заговоры среди аристократии только увеличатся.

Поссорились, крупно поссорились, но Марена сумела их помирить.

— Ваше величество, я хотел бы послужить королевству, — приблизился один из придворных.

Лицо было знакомым, но память Гатара отказывалась соединить его с именем и фамилией. Непростительный недостаток для короля, опять же чреватый недовольством аристократии, то есть самых высокоуровневых жителей государства.

— Разумеется, — с улыбкой ответил Гатар.

Подал знак, и помощник начал записывать, похоже, он узнал придворного. Собственно, вот этим и закончилось посредничество Марены — новой, «справедливой» системой. Хочешь быть вхожим во дворец, попадаться на глаза правителям, получать какие-то милости? Служи! Бесконечный список дел: помощь живым, охрана границ, истребление одичавших тварей и омонстревших недобитков, выращивание подземелий, развитие торговли и так далее. Все, что шло на пользу королевству, с разными оценками, в зависимости от опасности и степени помощи Стордору.