Разговор с Араваной был запланирован на сегодня, с утра сестра подтвердила – дела закончились, жди, как отосплюсь. Значит, вечером, а то и вовсе после закрытия – ранних пташек Рыбка за адекватных не считала. Татьяна, со своей стороны, этому даже радовалась: меньше свидетелей, больше пространства для неудобных вопросов. Самочувствие в последние два дня вернулось к своему обычному состоянию: русалку больше не клонило в сон, вода на нее не набрасывалась, а озноб вообще казался ложным воспоминанием. После возвращения кинжала Марго девчонке голоса в голове звучать перестали, но, по ощущениям Татьяны, и без того наследили там изрядно. Изложить или пересказать услышанное за ночь в бреду русалка не могла даже себе самой – ну, лейтмотив про Густава не в счет, спасибо навязчивой истеричке, – однако оно явно не пропало, осев глубоко в подсознании и неожиданно всплывая то тут, то там. Словно старый сериал, который давно смотрел, забыл, а потом выхватил краем глаза кусочек и, с одной стороны, вообще не помнишь, кто все эти люди, а с другой – с удивлением понимаешь, что дальнейшее развитие сюжета можешь предсказать в мельчайших подробностях. Вот и с Велиферой похожее. До лихорадки – Татьяна готова была в этом поклясться – имя звучало незнакомым и холодным, а после – словно наполнилось красками и смыслом. Вместо хмурого желания понять, какого черта ей наговорил призрак сестры и при чем тут Аравана, Татьяна ловила себя на теплом ожидании и даже каком-то душевном трепете непонятно с чего. Словно ускользающие смыслы пробились куда-то глубже головы и свили гнездо. Ладно, осталось немного подождать – и она все узнает.

Как и предполагала Тортилла, Рыбка объявилась сильно позже закрытия. Нетерпеливый стук в дверь, возня с ключами – и в зал вплывает мощное облако духов и его эпицентр: эффектная брюнетка в вечернем комбинезоне с настолько открытой спиной, что волей-неволей ищешь глазами обратную сторону коленок. Традиционный макияж-маска, призванный скорее скрыть индивидуальность, чем подчеркнуть красоту, и характерная булгарная змея на шее завершали образ. И конечно же, шпильки. Без них Аравана все равно была выше Татьяны, но с ними бариста приходилось еще и голову задирать. Неужели низеньким миллиардерам нравится крутить башкой? Или в прямом смысле рассматривают таких спутниц в качестве дополнительной профилактики остеохондроза? Русалка потянулась закрыть дверь и только сейчас заметила вторую фигуру, совершенно терявшуюся в тени Рыбкиного вызывающего великолепия. Впервые в жизни Таня поняла, зачем существует слово «лопоухий»: иначе описать посетительницу не получалось. На ее фоне даже Чебурашка признал бы свою некомпетентность и вторичность: эти округлые веснушчатые подобия спутниковых тарелок не просто торчали в разные стороны, они буквально первыми здоровались с тобой, перетягивая внимание от лица и прочих мелочей. Их обладательница была чуть ниже Татьяны, в простых джинсах и легкой рубашке, с двумя короткими задорными косичками, крашенными в выцветше-полинявший синий. Веснушки щедро усыпали и щеки девушки, и внешность ее создавала впечатление милого маленького зверька, которого хотелось взять домой и выходить.

Для русалки определенно плюс.

В истинной природе гостьи не было ни малейших сомнений, а даже и появись оные, быстро бы развеялись: на шее, прямо как у Тортиллы, красовался кинжал в коротких ножнах. Обычно их прятали – демонстрацию холодного оружия любые силовые структуры не шибко одобряли, а уж проблем свинтить молоденькую девицу и вовсе не видели. Аравана носила свой то в микроклатче, куда, кроме него, не поместилась бы даже банковская карта, а то и вовсе в местах столь интимных, где, казалось бы, и не укрыть. А у этой прямо на шее. Интересная девочка.

Татьяна буравила незваную гостью изучающим взглядом. Других русалок бариста видала неоднократно – в конце концов, для этого достаточно открыть любую глянцевую хронику, но пришедшая от них отличалась чем-то базовым. Слишком… не слишком. Никакого вызова, никакой подчеркнутой молодой сексуальности. Одежда – удобная и только. А уж косички и неровный срез волос… С такими могла бегать только девушка, не пытавшаяся круглые сутки напоминать о своей цене.

Рыбка ждала приглашения сесть, но тщетно. В итоге красноречиво кашлянула и закрыла наконец за собой дверь.

– Таня, это Валя.

– Валя? – непонимающе нахмурилась сестра.

– Велифера, – чуть наклонив голову, представилась незнакомка и жадно впилась в бариста знакомым взглядом. Татьяна его помнила и не ожидала: Ганбата смотрел так же. Восхищение.

– Кто она такая? – спросила Тортилла Аравану. Та, цокнув языком, разместилась за ближайшим столиком и жестом указала остальным садиться рядом. Валя поспешно плюхнулась на стульчик, Татьяна же осталась стоять даже после того, как сестра ответила:

– Разговор будет долгим, поэтому начать предлагаю с простого. Где ты услышала ее имя?

Да уж, умеет Рыбка выбирать. Бариста хмыкнула:

– Его произнесло воспоминание о Марго, застрявшее в башке несовершеннолетней девочки, спершей ее кинжал.

Незваная гостья охнула, а на лице Араваны на секунду даже мелькнула настоящая, живая эмоция, умудрившаяся пробиться сквозь макияж: оторопь.

– Ладно. Видимо, простого в этом рассказе не будет ни для одной из сторон. Тогда отвечать на вопросы начну я. Если кратко, то Валя – староста.

Татьяна выгнула бровь:

– Староста чего?

– Кого, – с загадочной улыбкой поправила Рыбка. – Других таких девочек.

– Каких – «таких»? – начала уже уставать от игры в угадайку Тортилла.

– Свободных, – отчеканила сама Велифера.

Бариста покачала головой:

– У нас нет «старост».

– Потому что вас мало, – серьезно кивнула та. – А нас все-таки больше семидесяти. И каждый год прибывают новые, нужно помочь с жильем, социализацией, подобрать учебный план, бытовые и базовые вещи рассказать… В какой-то момент заметили, мол, у меня неплохо получается, поэтому подобным занимаюсь я.

– Я ничего не понимаю, – нахмурилась Татьяна.

– Все очень просто, дорогуша, – с хищной улыбкой единственной пьющей подружки на девичнике вклинилась Аравана. – Марго шестнадцать лет подряд выкупала всех русалок, до которых могла дотянуться, и давала им свободу, крышу над головой и перспективы. И Валю для присмотра, чтоб от тех самых перспектив башню не сорвало. – И, глядя на застывшее лицо сестры, добавила: – Ты лучше и вправду сядь. История длинная.

Говорила в основном Рыбка. Велифера слушала ее, не перебивая, и украдкой поглядывала на Тортиллу. Та отмечала это где-то на периферии сознания, полностью отдавшись рассказу и странному, удивительному открытию. Аравана – манерная, не интересующаяся никем и ничем, кроме себя, – излагала с гордостью и без малейшей толики надменности. Просто, последовательно, не сбиваясь, словно много-много раз прокрутила в голове перед встречей. Словно была и вполовину не так спокойна, как хотела казаться. Обе пришедшие – и ушастая Валя, и роскошная Рыбка – будто ждали от Татьяны чего-то. Ну да, Марго предложила узнать – но не обмолвилась, что делать после.

Итак, двадцать лет назад Маргаритифера, самая предприимчивая из русалочек, исчезла посреди выпускного, а ее одинаковка, Тортилла, всадив свой кинжал по самую рукоять в Морского Царя, бросилась в бега. Шок, паника. Пять оставшихся девочек получили свободу, аттестаты и пинок в дивный новый мир с минимальным набором личных вещей за пазухой. План и понимание, как дальше, был у Марго – но самой Марго рядом не было. Тани, всегда защищавшей сестер, тоже. Первую ночь они провели на вокзале, вторую – там же. Третью и последующую за ней неделю – в хостеле: Аравана нашла первых клиентов и оплатила стартовый набор удобств для всех. Нет, поначалу желание бросить остальных и сбежать в лучшую жизнь возмущалось и шептало – в конце концов, она из своих профессиональных планов ни для кого секрета не делала, – но что-то остановило Рыбку. Возможно, – эта мысль пришла в голову только много лет спустя – Рина. От набожной сестренки-альбиноса Аравана ожидала сплошные проблемы: нервная и пугливая, на полном серьезе верившая раньше во всепрощающую любовь Морского Царя, она казалась совершенно не приспособленной к новому миру. Но Рыбка ошиблась. Пока сама она работала, пытаясь свести концы с концами и прокормить неготовых торговать собой русалок, Рина взяла все остальные заботы на себя. Училась шить и латала дырки в одежде, училась готовить и кормила отвратными, но все-таки ужинами, искала для них работу и просто поддерживала каждую чем могла.

Через полтора месяца накопили на съемную квартиру. Трешку в Бутове, но первый свой дом. Ляля и Лиля напились и плакали, ненавидящая прикосновения Роза неверяще наглаживала стены, а Рина голосом Джимини из Пиноккио надиктовывала Араване желательные следующие шаги. Пока зарабатывать могла только Рыбка, и это следовало исправлять. Есть недорогие курсы мастеров ногтевого сервиса, Ляле