АСИМ, Пень отчеканил:

– Гуляют.

Она ответила тем самым «куда по помытому» взглядом и уточнила:

– Я их не чую.

– Гуляют не здесь.

Бровь приподнялась.

– Серьезно? И месяца не прошло, а Добротворская уже утащила в Лес всех учащихся?

– Только троих… – попытался оправдаться леший без особой на то надежды.

– А больше летом и взяться неоткуда, – отбрила Лютая. – Еще и библиотекаря прихватила. Так сказать, выгребла все самое беззащитное сразу, чтоб два раза не ходить.

– Если я правильно понял, – вновь решился сгладить углы Александр Витольдович, – цель экспедиций как раз и заключается в повышении боеготовности вашей коллеги.

На него посмотрели:

– Надеюсь, Ирина не натворит глупостей. Как давний член трудового коллектива она должна понимать: смета на следующий год уже согласована и изменить персональную доплату в большую сторону за победу над Древним я не смогу.

– Полагаю, ее это мало заботит.

Альма Диановна огляделась:

– Ипполита вас еще не навещала?

– Заглядывала, но мельком. В компании уважаемых богатырей, которых вы нынче пригрели в ассортименте. Интересовались границами миров у пруда – и, как я понимаю, ведьмами.

Директор и ухом не повела:

– Пожалуй, не сюрприз. Не волнуйся, с Поленькой я поговорю, вопросов не последует.

– Спасибо, – чуть поклонился Пень. – Стоит ли беспокоиться за судьбу моей подопечной?

– В Лесу-то? – покосилась на него волчица. – Безусловно.

– Я скорее про более мирское. Дисциплинарные взыскания, выговоры… – осторожно прощупал почву Александр Витольдович, очень надеясь не подать тем самым Лютой пару-тройку идей. Та отмахнулась:

– Я вас умоляю: первые же мои воспитанники устроили промеж собой поножовщину с летальным исходом. На их фоне современные подростки смотрятся чудо как выигрышно. Да и потом, соглашаясь на обучение девочки, я прекрасно понимала риски – в том числе обнаружить однажды на месте собственного интерната воронку. И если честно, она далеко не единственная учащаяся с подобными отягчающими обстоятельствами.

Пень не был уверен, обнадежили ли его эти слова – и имели ли вообще таковую цель.

– Передать ребятам или Ирине, что вы их искали? – вежливо поинтересовался он.

Альма Диановна покачала головой:

– Лишнее. Просто хотела проверить обстановку. В конце концов, в журнале регистрации уходов дети указали в качестве адресата именно вас, и, случись что, все шишки тоже достанутся вам.

Да, управленческий опыт в сфере образования налицо.

– Правильно ли я понял, – решил окончательно прояснить леший, – вы не против этих прогулок?

На него снова очень скептически посмотрели:

– Александр, подумайте сами. Одна моя головная боль сейчас пытается решить проблемы второй, параллельно выведя из-под юрисдикции интерната набор проблем поменьше. Я бы сказала, мы наблюдаем идиллию, к которой стремится любой педагог, и точно не в моих интересах ей препятствовать.

– Постойте, – нахмурился Пень, – разве защита подопечных не одна из задач АСИМ?

– Абсолютно верно, – кивнула директор. – От внешних угроз. Я не настолько самонадеянна, чтобы рассчитывать уберечь детей от самих себя. С возрастом подобные глупости в голову уже не лезут.

– Но позвольте, они же в Лесу?..

– Я вас умоляю, – снова отмахнулась Лютая. – Если уж я там выжила, детки тем более смогут.

– Ни на что не намекаю, но свойственных вам зубов и клыков у них нет.

Альма Диановна широко улыбнулась:

– У моей матери они были – но никак не помогли. В любом случае в ближайшие дни все решится: Феникс уже искала со мной встречи и выдвинула гору требований.

– А вы?

Директор пожала плечами:

– Попросила изложить суть претензий письменно и обещала рассмотреть в течение тридцати дней с момента регистрации обращения. Порядок для всех един.

– Ей не понравилось, – предположил Пень.

Лютая кивнула:

– Это школа, Александр. Здесь никому не нравится.

Совсем близко и безгранично далеко, в параллельно-перпендикулярном мире одна часто обсуждаемая в последнее время библиотекарь горела своей рукописью. Ручкой в тетради получалось в разы медленнее, чем набирать на ноутбуке, но надеяться на электричество в Лесу явно не приходилось, да и случись что с техникой – все, пиши пропало. Первоначальный план – коротенькая завязка, фабула-пыщ-пыщ-пыщ и, вуаля, концовка – постоянно спотыкался о лирические отступления и детальки, а ночью вместо сна Ирина обнаружила себя сверяющей факты и каждую мелочь. Казалось бы, господи, ну кому какое дело до цвета этих несчастных штанов? Но руки не слушались, слово за словом, предложение за предложением выписывая новую реальность. Второго шанса спасти свою жизнь не будет. Получавшееся мало походило на связный текст – так, зарисовки из разных моментов жизни героев, более-менее складывающиеся в хронологию. И чем дальше шла история, тем чаще оглядывалась библиотекарь на самодельный шалашик, в котором от ее света прятались ребята. Там, под ковром и скатертью, четверо погодок пытались остаться собой и построить какое-то подобие дружеских отношений в другом, собственном мире.

А снаружи на них смотрела Ирина.

И писала. Писала.

Глава 15. Одни на рынке мира

– Тебя этот пирсинг не красит.

– А он и не для украшения. Это напоминание, что мое тело принадлежит мне и я могу делать с ним что хочу.

– Напоминание другим?

– Себе самой.

Из приватных бесед Араваны с Тортиллой

Пандора проснулась от странного шума. С трудом продрав глаза, глянула на экран мобильного – пять утра. Чертыхнулась: кажется, в конкретно взятой избе фразу «сон для слабаков» приняли за правило. Кое-как сфокусировав взгляд, она поняла, что дверь в ее комнату буквально ходит ходуном, а изнутри ее держит, упершись в пол, енот. Из коридора слышалось обиженное сопение и тихий, в представлении говорившего, голос:

– Ну пусти, ну чё ты. Мне ж только спросить…

Узнав Ганбату, Дора встала с кровати и потрепала Репу по голове, разрешая открыть. Тот печально отступил, и блистательный наследник мужского прайда вампиров кубарем влетел в комнату и тут же вцепился в руку девочки. В глазах стоял ужас:

– Он со мной на бал не пошел! Все кончено? Мы никогда не будем вместе?!

Пандора оторопела. Перед глазами пролетела почти вся жизнь, но в голове вовремя зазвонил звоночек, и она осторожно уточнила:

– Так, секунду. Ты же Сайонджи пытаешься романсить?

– Ага. У нас на носу бал в честь Дня всех влюбленных, я думал, он со мной пойдет, а он… – Показалось или вампиреныш шмыгнул носом?

– Это первый энкаунтер?

– Ась?

– Первый раз дали пригласить?

– А, да! И он сразу отказал! Такими словами… Я думал, у меня сердце остановится! Ну, если бы имелось, конечно.

Дора не была уверена, нужно ли столь сильно переживавшему за романтическую игру юноше вообще продолжать. С другой стороны, решать подобное уж точно не ей.

– Тогда отставить панику: он в первый раз и не согласится, так по сюжету прописано. Будь упорен, и все получится.

– Правда-правда? – с надеждой уточнил вампиреныш.

– Правда-правда.

– Спасибо!

От переизбытка чувств мальчик очень осторожно ее обнял и засобирался было обратно, но Дора, вспомнив читаные спойлеры, поймала Ганбату за рукав:

– Ты сегодня со словарем?

– Ага. Но он скорее все портит: так-то Сайонджи бы на меня просто наорал, а из-за словаря даже понятно стало как. И это ведь голос Акиры! Ощущение, будто он сам и…

Так, вот сейчас точно был шмыг носом!

Пандора покачала головой:

– Насколько я знаю, дальше тоже могут быть очень волнительные моменты: концовка близко, самый накал страстей пошел. Если хочешь, играй тут в наушниках, а меня буди, когда страшно или непонятно станет. Хорошо?

Паника у вампиреныша, напротив, только усилилась:

– Но будить же плохо! Сашка строго запрещал к тебе подниматься, и я уже вроде как обещание нарушил. Извини за это, просто очень перепугался! Да и папа с Геной всегда говорили…

– Меня и по этому поводу – можно, – повторила Пандора, ободряюще похлопав его по плечу. – Тебе ведь очень хочется пройти побыстрее, так? Но теперь страшно. Я понимаю. Все хорошо.

Ганбата неверяще кивнул и, поозиравшись немного, быстро разместился на Дорином любимом мягком подоконнике, предварительно проверив шторы на предмет внезапных дыр. Та подняла палец:

– Отлично! Только аккуратнее, ладно? Солнце сейчас яркое…

– Если чё – на пол сразу, не впервой! – радостно заверил ее вампиреныш.

Улегшись обратно, Пандора задумалась. Вообще-то они с опекуном вроде как планировали избегать гостей в ее комнате, дабы те, упаси Лес, ни о чем не догадались по фрескам, столь красноречиво намалеванным на потолке Александром Витольдовичем. С другой стороны, речь шла о Ганбате, который и без фресок каких только странных штук от Доры за последние дни не наблюдал – и явно умел относиться к ним философски. Пожалуй, ему можно. Ну и Кате, конечно.

И Гене, видимо, потому что все равно фиг от нее отделаешься…

Пандора была абсолютно уверена: заснуть, когда в комнате чужак, окажется непросто, но быстро провалилась обратно в сновидения. Да, сквозь дремоту до нее доносились то вздохи, то всхлипы, то охи, но почему-то вместо того, чтобы паниковать, мозг, напротив, лишь больше успокаивался. Словно все хорошо, а рядом свои.

Утро в избушке выдалось занимательным. Александр Витольдович, до глубины души возмущенный выходкой Ганбаты, устроил вампиренышу за завтраком показательный разнос. Вышло