Девушка потянулась вперёд, поближе к свету, поближе к нему, мечтая укрыться в его свете, словно в руках матери.

Свет обступил Аделаиду, принял в свои объятия, оградил теплом и заботой. Свет ласкал мысли, щекотал воспоминания, пел маленькому человеческому сознанию. Его голос не имел звука, он играл эмоции, лёгкие и приятные, словно утренний ветерок, словно шёпот горного ручья. Аделаида различала в этой песне голоса. Одни казались приятными и знакомыми, другие таинственными и странными. Кто-то звал её, кто-то просил уйти, кто-то плакал, кто-то смеялся. Но все эти голоса сплетались в один могучий голос, в одну великую песню — песню печали и радости, побед и поражений, первых открытий и тайн. Захотелось влиться в этот хоровод звуков, подпевать и радоваться, что тебя слушают.

Но вдруг что-то произошло. Свет дрогнул и сжался, показавшись намного меньше. Сквозь сияющую поверхность ослепительной сферы начали проступать чёрные пятна. Они неуклонно росли, с каждым мгновением становясь всё темнее и больше. Словно раковые клетки, они поглощали живой свет и начинали расти быстрее.

«Нет!» — Аделаида испугалась, когда тёмное пятно потянулось к ней.

Маленькая песчинка её сознания отстранилась, тьма не коснулась её.

«Как же так? Такого не должно быть!»

Тёмные пятна росли на поверхности света, тянулись по лучам, словно пауки по паутине. Свет пульсировал, пытался вспыхнуть и сбросить с себя тьму, но с каждым колебанием темнота лишь сильнее сдавливала его, проникая вглубь, в самое сердце. Его сердце.

«Не умирай!» — взмолилась Аделаида.

Но сфера уже почти вся потемнела. Сквозь чёрные пятна лишь кое-где прорывались тусклые лучи, тянущиеся по тёмной поверхности рваными горящими ранами.

«Он умирает! Умирает!» — панически думала Аделаида, ощущая, как её несёт куда-то назад, обратно.

Девушка попыталась удержаться, остаться здесь: ведь она должна помочь! Но её тянуло всё сильней и сильней. Тусклый шарик стал уменьшаться, отдаляясь или сильнее сжимаясь под силой тьмы. Вдруг его сияние исчезло, оставив Аделаиду одну в пучине холода и страха.

* * *

Аделаида открыла глаза, переполненная чувством острой тревоги и беспокойства. Произошло что-то плохое, что-то, что она не могла понять, что-то, что она должна остановить. В памяти стояла картина темнеющей сферы, её последние попытки выжить, но ей не справиться в одиночку. Аделаида должна что-то предпринять, помочь, вот только как? Что она может сделать для него? Для сущности, чья мощь превышает любые вообразимые пределы, чьё сознание может охватить целые миры, чья память и знания превышают любые человеческие базы данных. Аделаида в сравнении с ней даже не песчинка. Она атом, электрон, бесконечно маленькое ничто. Но Аделаида должна что-то сделать! Она обязана хотя бы попытаться!

Девушка вздохнула и вдруг поняла, что непрерывно смотрит на небольшой светильник, чей белый свет режет глаза. Он был в миллионы раз более тусклым, чем тот свет, и потому Аделаида не сразу заметила его. Риваил какое-то время смотрела на светильник, сбитая столку, не понимая, где находится и почему.

Постепенно появлялась чувствительность во всем теле, и Аделаида удивилась лишь одной мысли: у неё есть тело! Это было так просто и элементарно и в то же время непривычно и странно, что она довольно долго пыталась понять, а не мерещится ли ей? Но с каждым мгновением тело просыпалось, напоминая о бесконечных ранах, и сомнений больше не осталось.

Память неохотно прокручивала воспоминания, выстраивая их в путаный ряд, в котором с трудом можно было разобраться. Корабль, солдаты, выстрелы, перестрелки, бег, взрыв, падение. Всё это мешалось в голове и практически не давало ответов. Затем Аделаида вспомнила АксНена. Его пристальный взгляд и дуло пистолета у своего лба. Его рубиновые глаза и руку, тянущуюся к её шее.

— Уводи корабли, — вспомнила Аделаида его голос.

«Странный у него голос, — подумалось ей. — Такой тихий и уставший. Он всегда был таким?»

— Скажи, что я умер. А в остальном действую по плану.

«Умер? Нет, он ведь не умер… Я не помню такого…»

Перед глазами всплыла картина: чёрная рука, вонзающая кусок стальной пластины в бок увердена.

«Нет! Реймор не мог умереть! Реймор!» — Аделаида повернулась набок, поворачивая голову в ту сторону, где только что видела раненого увердена.

Но там никого не было. В тусклом свете сверкала лужа алой крови, кровь была размазана по полу и ящикам, но увердена нигде не было.

«Где же ты, Реймор?»

Аделаида вдруг поняла, что голос, который она слышала, исходил не из старых воспоминаний — она слышала это только что. Девушка повернула голову в ту сторону.

Высокая тёмная фигура сжимала в руке пистолет, чьё дуло было направлено на какую-то возвышенность под ногами. Через мгновение Аделаида поняла, что это не возвышенность, это силуэт увердена. Серая кожа сливалась с цветом напольных пластин, так что создавала впечатление, что пол имел какую-то неровность.

Рука сама потянулась в сторону, где лежало тело убитого тарда. Пальцы нащупали крупный расфирский пистолет, предназначенный для тардской руки, но Аделаиду это не волновало. Она схватилась за рукоять и поднялась на колени. Левая рука с трудом слушалась, изнывая от боли, но Риваил не обратила на это внимания. Потребовалось несколько томительных секунд, чтобы прицелиться. Наконец, девушка поймала в прицел тёмную фигуру главы «Биз Рамос» и выстрелила.

АксНен покачнулся. Пистолет выскользнул из его рук, а следом за ним и световой нож. Бизрамовец обернулся, ища невидимого врага. Его рука коснулась круглой раны на груди, и АксНен медленно упал на пол.

Аделаида схватилась рукой за ближайший стеллаж, подтянулась и встала. Нога болела, и становиться на неё было мучительно, но девушка медленно побрела вперед. Шаг за шагом она приблизилась к двум фигурам на полу.

Реймор лежал на животе, подобрав под себя лапы и вытянув хвост и шею. Он радостно заверещал, услышав тяжёлую поступь Аделаиды, и пару раз хлопнул тяжёлым хвостом. Риваил остановилась возле друга, обеспокоенно рассматривая увердена. По морде тянулась длинная тонкая царапина, левая передняя лапа была прострелена, а на боку и шее алели глубокие проникающие раны. Из них выступала кровь, медленно стекала по боку и капала на пол. Но глаза увердена сияли счастьем. Реймор был рад, что его подруга жива, и казалось, не замечал боли.

Аделаида обернулась к АксНену. Он тяжело дышал, лёжа на спине и зажимая рану на груди. Его алые глаза неотрывно смотрели на Аделаиду. Девушка едва смогла сдержать дрожь, резко нахлынувшую на неё. Черт! Да ведь она боится его! Он почти убил её, и этот первобытный страх пульсировал в её голове.

АксНен не отводил от неё удивленного и непонимающего взгляда. Он не мог поверить в то, что Риваил жива. Аделаида подумала, что сама в это не верит. АксНен тяжело вздохнул, пытаясь удержаться в сознании. Но через мгновение его глаза закрылись.