«Охрана природы… они что, и хасенов охраняют?» — Гедимин вспомнил гигантскую тварь, сожравшую на его глазах самолёт, и невольно поёжился. «Пойду я отсюда. Пока ещё чего-нибудь не узнал.»

…То, что лежало перед ним на лабораторном столе, мало напоминало твэл, — просто серый штырь толщиной в палец и длиной сантиметров тридцать. Гедимин даже не был уверен, стоит ли оборачивать его хоть какой-то оболочкой, но в конце концов сделал тоненький кожух из радиостойкого фрила — достаточно прочный, чтобы вещество, даже распухнув и начав сыпаться, далеко не утекло.

«И опять досталось скафандру…» — сармат, досадливо щурясь, пристроил на место ипроновую пластину, слегка подрезанную сверху. «Надо бы заканчивать разбирать его на куски. Жаль, ипрон больше взять негде…»

Все возможные продукты распада и синтеза Гедимин решил не учитывать — только те, что могли поглощать омикрон-излучение и влиять на процесс: собственно ирренций, тяжёлый изотоп урана и ипрон. То, что лежало теперь у него на столе, по составу примерно соответствовало твэлу, «отгоревшему» в альнките все двадцать лет. Оставалось поместить его под недавно настроенный излучатель — и проверить, пойдёт ли синтез.

«Ага, экран надёжный,» — Гедимин ещё раз проверил непроницаемость кокона из защитного поля. Сармату было не по себе. «Не так уж много там ирренция,» — напомнил он себе, решительно взявшись за переключатель. «А уран так просто не взорвёшь. Attahanqa!»

Ничего не случилось — как обычно, большую часть процессов синтеза и распада пронаблюдать было невозможно. Гедимину оставалось ждать, пока сработает хоть один датчик. Взрываться установка, по крайней мере, не собиралась — и это обнадёживало.

Датчики молчали. Через пять минут Гедимину надоело стоять, и он сел, по-прежнему не упуская установку из виду; ещё через десять он недоумённо хмыкнул и слегка растворил защитное поле, чтобы взглянуть на «твэл». Стержень был на месте, как и излучатель; дозиметр показывал, что сигма-излучение непрерывно пульсирует — и что за десять минут установка не испустила ни одного омикрон-кванта. Гедимин просунул под поле анализатор и сердито сощурился — если состав стержня за прошедшее время изменился на пару атомов, то только из-за процессов распада, и ирренция от этого не прибавилось.

Из коридора донёсся приглушённый стенами и защитными полями грохот. Гедимин оглянулся на дверь. Громыхнуло ещё раз, камень под ногами мягко дрогнул. «Стрельбы,» — подумал сармат, отслеживая взглядом источники шума — их определённо было два. «В туннелях работают с плазмой. Новичкам оружие показывают?»

Он снова повернулся к установке и досадливо сощурился — даже встряска никак на неё не повлияла. Синтез не запустился; можно было выждать ещё час или целые сутки, но чем дольше сармат разглядывал стержень, тем сильнее понимал, что ждать нечего.

«Не сработало,» — думал он, разбирая установку. Стержень лежал на его ладони, и изменения в нём не мог отследить даже анализатор. Сигма-излучение прошло насквозь, ни за что не «зацепившись».

«Ничего не понимаю,» — он включил излучатель, подсунул «щупы» дозиметра под невидимый поток и несколько секунд следил за меняющимися цифрами. «Всё точно по инструкции, до последнего микрокьюгена. Даже от моей розжиговой пульсации процесс уже пошёл бы. Ничего не понимаю…»

Он отложил излучатель и перевёл задумчивый взгляд на стержень. «Если воздействие оказано верно, может, что-то не то с объектом? На облучённом твэле сработало бы?»

В коридорах громыхнуло с удвоенной силой — в этот раз, похоже, демонстрировали объёмный взрыв. Гедимин рассеянно ухмыльнулся. «Эта моя штука всем понравилась. Может, только я на всей планете до неё и додумался.»

Он аккуратно сдвинул пластины брони вдоль бедра и уложил стержень в узкую прямую нишу. «Где-то ошибка. Или я не учёл что-то в составе, или… или начальные условия не те. Надо думать.»

Когда он выбрался на развилку туннелей, грохот уже стих, зато с двух сторон доносились оживлённые голоса, и Гедимин невольно замедлил шаг и прислушался.

— Всё снаряжение — общее, — громко объяснял Скегги. — И броня, и оружие. Что-то кому-то не подходит по размеру, кто-то предпочитает этот ствол, а не тот, — но всё, что для работы, может взять каждый. Да, и плазму, и огнемёт. Тут только один личный ствол — у Гедимина. И скафандр тоже. Можете рискнуть, но я бы не советовал. Он этого сильно не любит.

Гедимин криво ухмыльнулся, покосился через плечо на сфалт — в последний раз реактор запускался вчера, когда надо было хорошо прогреть смесь для будущего «твэла». «А кстати,» — в мозгу сухо щёлкнуло. «Облучение. Может, дело в нём? Если долго держать образец в потоке „омикрона“… да, действующий реактор подойдёт.»

Он потянулся было к сфалту, но тут же опустил руку. «Опасно. Отток энергии не налажен. На приёме — один накопитель, его надолго не хватит. Придётся идти на станцию. Должен же быть прок от энергоблока…»

26 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Кенену Гварзе, видимо, сигнал послали с проходной. Операторы с блочного щита тоже могли — но навряд ли он успел бы приехать. Гедимин и так не мог понять, как Кенен развил такую скорость и перехватил его на спуске, если до этого сидел в подвале под офисом. Теперь он стоял, растерянно мигая, и смотрел на шипящего от ярости Гварзу. Слева был наглухо закрытый гермошлюз — технологический проход в машинный зал. До него добраться Гедимин не успел.

— Что ты собрался пихать в альнкит? — сердито спросил Гварза. — Почему никого не предупредил⁈

— Я сказал операторам, — вяло огрызнулся Гедимин, доставая стержень. — Это кусок урана. От него никакого вреда. Висел бы себе в коридоре оттока и облучался.

— Теск, мать твоя колба, — выдохнул Гварза, выдёргивая стержень из его пальцев. — Прежде чем внести в реактор хоть молекулу, нужно известить меня! В коридоре оттока, ядро Сатурна…

— У меня полный допуск к этому реактору, — напомнил, помрачнев, Гедимин. — Могу вообще его разобрать. Отойди и не мешай!

Гварза, резко выдохнув, ударил кулаком по настенному щитку. Лязгнули аварийные затворы. Гедимин помянул про себя спаривание «макак». «Не