Южные горы

Проснулся Больц рано, с рассветом, отдохнувшим, но голодным и замёрзшим. Из спальника вылазил и разгибался со скрипом, как старик.

В высокогорье по утру обычно весьма свежо, но егерь ни на миг не поддался искушению подремать чуть дольше.

У него были большие планы на сегодняшний день. Не зря он тянул к этой долинке на последних запасах съестного.

Высокогорье вообще не балует изобилием звуков животного происхождения. Упавшие камни, шорох обвала, резкий звук трещины, рассекшей камень. И очень мало жизни вокруг. Разве что еще клекот орлов, пролетающих вровень с вершинами. Околоснеговая полоса — неуютное место. Мелкие грызуны, насекомые — пожалуй, и вся жизнь на этой высоте. На такой добыче не прокормишься.

Но в этой долине их марш провожал знакомый крик горных курочек, кекликов: ке-ке-кели-кек! А кеклики — это сытная еда и несложная добыча. Если умеючи…

Охотника, не знающего привычек кекликов, горные курочки могут легко довести до бешенства.

Птичка не мелкая, чуть меньше хорошо откормленный домашней курицы. Когда держишь ее в руках, кажется яркой и приметной: малиновый клювик «морковочкой», малиновые лапки, на боках яркие рыже-бело-черные полоски, спинка с сиреневым отливом, тело или серенькое или пестро-коричневое — в зависимости, на каких склонах гнездятся птицы.

И летают не очень хорошо, редко когда перелетят от одного края долины до другого. Гораздо охотнее бегают, временами перепархивая.

Казалось бы — бери чуть ли не голыми руками! Но не тут то было…

«Пасутся» кеклики на галечниках между снегом и мельчающим горным лесом. Увидеть пасущегося кеклика на склоне почти невозможно, разглядеть неподвижного кеклика на скале или галечнике — невероятная удача.

Разные стайки предупреждают друг друга о появлении человека или других хищников, видят издалека, перекликаются через всю долину. Затаиваются и выскакивают целым выводком прямо из-под ног, веером, мчатся всегда вверх, к гребню, к перевалу, даже к отвесной скале по которой тоже легко карабкаются.

Бегут, вытянув вверх шейки и весь корпус, неожиданно помогая себе крыльями, перепрыгивают от камня к камню.

Сбить стрелой бегущего кеклика очень трудно — он мечется между камнями, резко меняет направление и темп бега, внезапно «включает» крылья. При этом может удирать чуть ли не по вертикальной стене, перепрыгивая с уступа на уступ, помогая себе крыльями — все ж таки птица.

Видеть, как эта крупная птица грациозно взбегает по скале, используя как надежную опору мельчайшие неровности и трещины камня, вытягивая шейку и переваливаясь с боку на бок — довольно потешное зрелище. Если не думать о том, что это убегает твой единственный шанс на обед…

Но Больц знал слабое место кекликов и поэтому рассчитывал поохотиться быстро и успешно. Отводил на это первую половину дня. Сегодня самое время для такой охоты, пока еще не начал слабеть от голода, и рука верна. А после сытного обеда рвануть уже без остановок до имперских земель.

Егерь рассчитывал, что его сил должно хватить на три дня безостановочного марша — с паузами на самое темное время суток. Единственный высотный перевал ожидал его на выходе из этой долины, а дальше высота понижалась и была возможность прибавить темпа. Но для этого сегодня надо поесть досыта и что-нибудь прихватить в дорогу.

Не мешкая, еще по утренней серости, Больц отправился к задуманному месту охоты.

Больц знал простой и неспортивный секрет: охотиться на кекликов надо на водопое. На водопой птицы приходят поутру и в самое жаркое время дня. Поэтому по предрассветной серости он торопился к маленькой лужице, которой разливался сочащийся из-под снежника ручеек, прежде чем затеряться под камнями на дне долины. Именно в этом крохотном озерце егеря в прошлый раз набирали воду перед перевалом, и опытный глаз следопыта заметил обильно помеченные птичьим пометом камни.

Заранее подготовив лук и наложив стрелу на тетиву, Больц «на мягких лапах» двинулся в направлении птичьего водопоя, но до него не дошел…

Из-под искореженного горными ветрами, прижавшегося к земле кустарника, с шумом выпорхнула курочка, и, припадая на полураскрытое крыло, заметалась между камнями, прямо соблазняя охотника на погоню за легкой подраненной добычей.

Но разум лучше инстинкта — поэтому человек и забрался на вершину пищевой цепочки.

Инстинктивное поведение самки, уводящей хищника от выводка, было совершенно ясно опытному охотнику. Да и не повезло курочке — стрела уже лежала на тетиве.

Резкий посвист — и демонстративно раскрытое крыло оказалось на самом деле пробито тяжелой боевой стрелой. Наконечник глубоко ушел в гальку склона, приковав панически забившуюся птицу к месту.

Удовлетворенно хмыкнув, Больц кинул на тетиву следующую стрелу, рассчитывая, что еще кто-то из взрослых членов выводка попробует принести себя в жертву.

Кеклики отличались очень выраженным стайным поведением и «усыновляли» птенцов, оставшихся без родителей. Поэтому в одном выводке зачастую можно был встретить несколько взрослых птиц и птенцов разного возраста.

И это стрела спасла ему жизнь…

* * *

От ноздреватого, протаявшего края снежника отделилась пятнистая тень и первым прыжком приземлилась около подбитой птицы. И немедленно следующим, стремительным рывком бросилась на человека.

Стрела впилась в плечо хищника, а в следующий момент оскаленная морда с треском врезалась в верхнее плечо лука. Стрела ушла вскользь, взрезав шкуру на боку, но сбила прыжок снежной кошки, а ошеломительный удар массивным луком заставил ее изменить свои намерения. Ошеломленно плюхнувшись на короткий хвост, хищник рыкнул и ретироваться. Длинным прыжком он метнулся в заросли и окончательно скрылся из виду…

Егерь от столкновения отлетел назад и тоже рухнул на задницу. Проводив глазами скрывшегося зверя, облегченно вздохнул.

Снежная кошка — страшный горный хищник.

Будучи размером чуть больше средней собаки, и весом в половину человеческого, она не колеблясь нападала на горных козлов, оленей, волков и даже человека. И обычно выходила победителем из этих схваток.

Серо-белая пятнистая шкура превращала ее в гения маскировки на галечных осыпях и снежниках. Кошка кидалась на добычу неожиданным молниеносным прыжком, целясь в горло зубами и когтями. Если первый бросок оказывался неудачным, то делала вдогонку еще 5–6 прыжков и бросала погоню.

Внезапная атака на человека частенько оказывалась фатальной — голыми руками противостоять комку тугих мышц с острыми зубами и длинными когтями человек обычно не мог. Жертвы нападений снежной кошки если и оставались живы — то весьма серьезно покалечены.

Больцу сильно повезло.

Во-первых, что стрела была на тетиве.

Во-вторых, что даже лишь чиркнув хищника по плечу в полете, тяжелая боевая стрела сбила прыжок.

И в третьих, что все-таки дотянувшаяся когтистая лапа завязла бритвенно-острыми когтями в намотанном вокруг шеи суконном башлыке.

— Хвала Единому, — выдохнул потрясенный егерь. — Отвел смерть мою…

* * *

Дальнейший день прошел, как и было запланировано, без сюрпризов.

Больц выпотрошил и общипал тушку, обжарил ее на огне, сытно поел. Мимоходом пожалел об отсутствии котелка и хлеба, но это не помешало ему умять две трети добычи.

После еды разлеживаться не стал, и задолго до полудня выдвинулся к перевалу. Хотя высота перевала и уступала предыдущему, без снега не обошлось.

Но сытому дорога в радость, и егерь чувствовал, как по мере спуска возвращаются силы. Вернулось, наконец, слегка подзабытое чувство «полного вдоха», когда каждое дыхание — досыта. И это дыхание полной грудью наполняло тело и душу радостью, уверенностью в успехе, а воспоминание об оставшихся друзьях будило не печаль, а злость и мысли о мести.

На ночевку Больц стал, когда