– Сейчас к тебе придут, – зашептала Айранэ, косясь на телефон, – судя по всему, она хотела бы сказать это мне на ухо, но тогда я бы услышал только непонятную мне женскую речь, а не перевод. – Отнесись к этому серьезно. И оставь уже свои фантазии про жогов.

В дверь постучали, и, не ожидая разрешения, вошла высокая, статная старуха с длинными седыми волосами.

Айранэ сделала чуть заметный книксен – скорее даже наметила, чем сделала, – и выскользнула из комнаты.

Телефон остался на столе. Старуха неодобрительно посмотрела на него, толкнула длинным ухоженным ногтем, устройство проехало по лакированной поверхности несколько сантиметров.

– Тебя не должно было там быть, – сказала она, с интересом глядя на телефон.

Я сразу понял, о чем она говорит: о бунте. Значит, Тиара просто ступила, взяв меня с собой. Она должна была либо передать меня кому-то другому, либо остаться в общежитии. Но она одновременно хотела помочь отряду и связывала со мной свои сокровенные мечты и в итоге совершила ошибку.

– Меня зовут Ариадна.

Имя было мне знакомо. Женщины с таким именем совершали разные великие деяния в прошлом, это одно из нескольких сотен самых дорогих имен в мире, за него платят большие деньги, чтобы от умершей женщины оно перешло к девочке-подростку, впервые познавшей Блеск.

И конечно же, я знал эту Ариадну – она была координатором совета безопасности Славянского Союза, вроде бы из княжества Мачва, это где-то в Сербии, мелкая земля, по недоразумению ставшая самостоятельной внутри нашей конфедерации.

Про Ариадну болтали, что она чуть ли не руководит всем Союзом, хотя, естественно, никто не мог единолично им руководить. Но влияние у нее было громадное.

– Меня зовут Володя, но вы это и так знаете, – ответил я.

– Ты сделал кое-что важное. – Ариадна не дала сбить себя, смахнув мои слова из беседы так, словно их там и не было. – Ты мог не делать, но сделал. Выиграл десять минут, не позволив восставшим прорваться к торжокскому кремлю.

– Бывает, – сказал я.

– Не бывает, – ответила Ариадна. – Ты не понимаешь. Твой отец трижды спасал нас, последний раз – не далее как позавчера, когда с шестисот метров одним выстрелом обезвредил жога, находящегося в состоянии берсерка. У жогов две независимые кровеносные системы, их тысячи лет уничтожали, и природа сделала их почти бессмертными. Снайпер, промахнувшийся в жога, в следующее мгновение убьет себя. Жог умеет стрелять феромонами на сотни метров, если находится в состоянии берсерка.

– Ягайло мертв? – уточнил я.

– Он был в клинической смерти двадцать одну минуту, затем ожил и сразу впал в кому, – сказала Ариадна. – Его должны были добить, обязаны, законы Союза едины для всех, но у некоторых врачей свои представления о правильном. Мы оформляли документы, чтобы забрать его из больницы и казнить… Но через несколько часов его выкрали, хотя мы уже взяли за его тело весьма немалые деньги от Македонского университета. Очень неприятная история. У меня есть подозрения, кто это сделал. Я думаю, они не будут возиться с ним. Мертвый жог не дешевле живого, и надо только подождать, когда труп появится на черном рынке, дальше мы разберемся. Но я не об этом. Твой отец имеет свойство оказываться в нужном месте в нужное время. Ты такой же, как он.

– Я не такой!

Я вспомнил презрительное высокомерие отца, то, как наплевательски он относился ко мне. Вспомнил рассказ дяди Семы про то, как отец фактически забрал его жену себе. Вспомнил, как отец шептал что-то Айранэ перед свадьбой.

Он был другим, точно другим.

– Ты можешь не соглашаться, сопротивляться, доказывать что угодно. – Старуха тронула мой лоб и улыбнулась так, словно увидела своего любимого внука. – Но ты как твой отец. Пока ты был отбракованным, никчемным мальчишкой, мне было плевать на тебя. Но все изменилось, и теперь уж я тебя не оставлю.

– Что это значит? – спросил я.

Ариадна провела сухой морщинистой ладонью, словно гребнем, по моим волосам, потом еще раз, а затем сказала:

– Что спрос с тебя будет очень высоким. Но нельзя приносить только плохие новости, ты можешь задать мне три вопроса, и я отвечу на них так честно, как только смогу. Первый вопрос.

– Женщины правят миром? – брякнул я и тут же прикусил язык.

Ариадна явно задумалась. Некоторое время она молчала, двигая телефон ногтем на столе то влево, то вправо, а затем сказала:

– Скорее да, чем нет. Мы забрали себе культуру, историю и археологию, где мужчины скорее исключение, чем правило. Наш мир хрупок, и его основой является знание о нашем появлении как цивилизации. Изменив небольшой акцент в трактовке старинного манускрипта, можно вызвать революцию или укрепить власть одной группы людей над другой. Иногда мы проворачиваем что-то подобное. Но у мужчин есть свои рычаги, и порой они очень удивляют нас, и меня в том числе. Следующий вопрос.

– Приезд дяди, вчерашний бунт – это все из-за того, что мама собирается стать президентом дистрикта?

– Плохой вопрос, – улыбнулась Ариадна. – Но я не буду придираться и отвечу на правильный. Президентство в дистрикте – всего лишь ступень. Твоя мать стремится гораздо выше, и есть силы, которые хотели бы остановить ее как можно раньше. Твоя мать – умная девочка и далеко пойдет, если ее не остановят. Дядя с жогом, вчерашнее восстание и многое, многое другое – это часть большой игры, в которой твоя мать – пока лишь проходная пешка. Она наша проходная пешка, и нам выгодно, чтобы она стала ферзем. Последний вопрос.

– А вы – это кто?

Ариадна встала, выключила телефон, сняла с него крышку, вытряхнула аккумулятор, а затем на средней речи, ближе даже к мужской низкой, сказала:

– Мы – это те, кто хочет, чтобы мужчины и женщины стали по-настоящему едиными. Не как сейчас. Без кланов, без анклавов и коммун.

– А это возможно? – спросил я.

– Четвертый вопрос не входит в сделку, – усмехнулась Ариадна. – Ну, скажи мне комплимент, как хорошо я говорю на низкой речи!

– Просто удивительно, – сказал я. – Если бы я только что не слышал, как вы говорите на высокой, то подумал бы, что вы приняли тарди.

Ариадна расцвела. Она снова погладила меня по голове.

– Будь я моложе лет на сорок, – задумчиво произнесла она, – а лучше на пятьдесят… Ладно, мальчик, хочу тебе сказать одно: не вздумай пытаться разойтись с Айранэ. И поверь мне, это очень добрый совет.

После этого старуха сунула руку мне в волосы, легонько дернула за них, затем встала и