– А жить на какой хрен собираешься? – присел перед ним на корточки Ржанухин. – Ты же инвалид вон ущербный, делать ничегошеньки не могёшь.

– Ничего, я найду себе занятие, – «пообещал» Силантий. – Пенсию какую-никакую хлопотать пойду, а может, и у вас для меня какое-нибудь дельце отыщется.

– Не отыщется, – усмехнулся Ржанухин. – Дел для тебя на корабле нашем днём с огнём не найти. Ну чего ты могёшь, сам подумай?

– Да-а-а, я сейчас мало к чему пригоден, – согласился Силантий. – Хотя… Сторожить смогу добро ваше. Я ведь ночами плохо сплю, вот и буду дозором обходить владения ваши.

– Да брось ахинею буробить, Силашка! – придурковато гоготнул Ржанухин. – Ну какое у нас могёт быть добро? На то, что есть, никто не позарится. Да и ежели понадобится что-то охранять, то и без тебя, калеки, людишки сыщутся.

– Так уж и сыщутся, – вздохнул Силантий. – Ваши «голуби» не охранники, а пни с глазами. Девки вон Крапивины сбежали, и никто не удержал их.

– Так их никто и не удерживал, – усмехнулся Ржанухин. – Евдоху жандармы вместе со старцем заарестовали и увезли, а Марька… Так та сама отыскала сеструху свою блудливую и к нам как на блюдечке возвернула.

– Так это она нашла Евдокию и предала свою сестру? – заинтересовался Силантий. – А я думал, что это ты рассказал Агафье, что видел её.

– Но-но, ты тут словечками эдакими не разбрасывайся! – обиделся Ржанухин. – Марька не предавала Евдоху, а по наказу Агафьи возвернула её.

– Понятно, такие действия в вашей секте предательством не считаются, – ухмыльнулся Силантий. – И на деле выходит, что доверять никому из вас нельзя?

– Ну почему же, – поморщился Ржанухин. – У нас есть то, что дозволяется, и то, что порицается. Мы вот врать друг дружке не могём, а эдаким посторонним, как ты, завсегда пожалуйста.

Высказавшись, он встал и снова взялся за работу, а Силантий свернул очередную самокрутку, закурил и задумчиво посмотрел в сторону дома.

* * *

Евдокия Крапивина открыл глаза от непонятного толчка в бок. Она повела глазами влево, вправо, и сердце замерло в груди. Стоявшая рядом с кроватью Агафья ткнула её клюкой в бок и злобно выговорила:

– А ну вставай, лярва бесстыжая! Все люди давно уже работой заняты, а она дрыхнет без задних ног, кошка блудливая.

«Нет, это не сон, Хосподи! – Евдокия молниеносно вскочила с кровати. – Что это? Как я оказалась снова в этой хлыстовской горнице? Какое колдовство переместило меня сюда из дома батюшки?»

– Что, гадаешь, как сызнова здесь очутилась, шалава? – осклабилась Агафья. – Всё просто, без колдовства обошлось. Содрать бы с тебя шкуру, зараза, за выходки твои, паскудные, но ничего… Вот старец вернётся, он с тебя сам спросит за всё.

Сама не своя, Евдокия быстро оделась, заправила кровать и с потерянным видом встала перед старицей. Безразличие вдруг охватило её. Она уже понимала, что наказания ей не избежать.

– Ступай, приведи себя в порядок и баню готовь, – распорядилась старица, отходя к окну. – А заодно подумай, как кормчему в очи глядеть будешь, гадюка. Не лопнут бельмы твои бесстыжие от взора его светлого?

Выслушав её, Евдокия стремглав бросилась к выходу из избы, едва не столкнувшись в дверях с входящей сестрой.

* * *

Переступив порог, Мария замерла с унылым видом. Но грозный окрик Агафьи заставил её встрепенуться, встряхнуться и подойти к столу.

– Ну? Чего маешься? – глянула на неё исподлобья старица. – Вид как у простокваши перестоявшейся.

– Муторно на душе у меня, матушка, – дрогнувшим голосом призналась Мария, изнемогая под её суровым взглядом. – Я наказ ваш выполнила, опоила Евдокию сонным настоем, а теперь маюсь вот. Правильно ли я сделала или…

– А как должна была ты поступить, скажи? – не дослушав её, поинтересовалась Агафья. – Ты есть кто? Голубка с корабля христоверов. А Евдоха тебе, как и всем, сестра духовная. Отбилась она от нас и едва бед не натворила. А ты вот спасла её от поступка пагубного. Наговорила бы на Андрона всякой всячины и кормчему нашему на головушку беду обрушила.

– И что теперь с ней будет? – вздохнула Мария. – Андрон накажет её?

– Как поступить с Евдохой, не нам, а старцу решать, – уклонилась от ответа Агафья. – Как он скажет, эдак и будет.

– А как же он решать будет, в остроге сидючи и воли лишённый? – поинтересовалась озабоченно Мария.

– Вчерась был в остроге, а нынче… – Агафья натянуто улыбнулась. – Кормчий наш человек святой и найдёт верный путь к свободе из неволюшки.

Отвернувшись от Марии, Агафья посмотрела в окно и тут же вскочила. На её лице отразилось замешательство.

– О Хосподи, Андронушка вернулся?! – сама не своя воскликнула она, засияв от радости. – Счастье-то какое, Хосподи!

Она глянула на растерянную, не разделяющую её радости Марию и коротко распорядилась:

– Всё, будя лясы точить, Манька. Пойди Евдоху в бане навести, а мне мученика нашего встретить и приветить надо.

Облегчённо вздохнув, Мария спешно выбежала на улицу, а «богородица» двинулась за ней следом встречать «мученика» Андрона.

* * *

К воротам молельного дома, именуемого «кораблём» христоверов, подъехала коляска. Старец Андрон обратился к извозчику:

– Обожди маленько, милок, сейчас деньги вынесу…

Войдя во двор, он хозяйским взглядом окинул подворье и, сразу же отыскав к чему придраться, недовольно поморщился. Увидев старца, Савва Ржанухин радостно заулыбался, бросил работу и, сорвав с головы шапку, в пояс поклонился кормчему.

Андрон смерил Силантия хмурым взглядом и пошагал к крыльцу.

– Видал каков? – глядя ему вслед, ухмыльнулся Силантий. – Будто боярин столбовой в свою вотчину пожаловал.

– Да тише ты, Силашка! – с укором прошептал Ржанухин. – Андрон не боярин и даже не барин! Христос он наш, и всё здесь его!

– Не Христос, а барин, – настырно возразил Силантий. – У Христоса ничего не было, а Андрон, видимо, хозяин здесь всему.

– Э-э-эх, будь ты неладен, Силашка! – помотав головой, в сердцах высказался Ржанухин. – Ничего не смыслит башка твоя садовая. Андронушка ещё кормчий на корабле нашем, вот потому здесь всё принадлежит ему.

– Ежели ему всё, тогда вам чего? – едко отреагировал на его замечание Силантий. – Кукиш на подносе, вареньем и медком помазанный?

Ржанухин замялся, подбирая слова для достойного ответа, но на крыльцо вышла Агафья и поманила его рукой.

– Савва, голубок, – выкрикнула она. – Ступай за ворота, деньги отдай вознице.

Силантий вышел со двора следом за Ржанухиным.

– Жаль, что у тебя хвоста нет, Савва, – поддел он его. – А то повилял бы им, заискивая перед старухой-хозяйкой.

– А твоё какое дело, – буркнул