Я утвердительно махнул головой, и мы начали собираться. Кстати, странно вообще, что здесь никто на ключ не запирает свой дом, это не дает мне покоя. Контролируемое наполнение сообщества – это, конечно, замечательно и ужасающе, но человеческий фактор никто не отменял. Или это просто я такой нервный.

Мы зашагали по дороге влево от дома Джотто Ивановича прямиком к пролеску на краю деревушки. Чем ближе мы приближались туда, тем скорее я осознавал, что уже был там. Мы шли к шалашу, скрытому среди большого пролеска. Мне всё казалось, что мы должны будем где-нибудь повернуть, но шли мы именно туда. Джотто Иванович остановился недалеко от шалаша, показал пальцем в его сторону и сказал:

– Раньше его здесь не было. Что это у нас? Просто кучка каких-то старых деревяшек. В принципе, вещь бесполезная. Давай закроем это дело.

– Стойте, – неожиданно для себя сказал я. – Мне кажется, что в этом шалаше есть что-то важное. Я видел его до этого. Можем, пожалуйста, ничего тут не трогать? Вдруг, действительно как-нибудь пригодится?

– Ну ладно, – вздохнул Джотто Иванович. – Только вот из-за тебя, дорогой мой друг. Если тебе интересно моё мнение, то это просто будка какая-то собачья, которую сюда случайно занесло. Хочешь передохнуть? Ты тут проходишь, верно, по десять километров каждый день. Успел встретить ещё кого-нибудь интересного?

– Скорее стоит сказать о том, кого я встретил неинтересного. Но был один слишком странный парень, который на тракторе работал. Он мне чушь какую-то наговорил и уехал.

– Не поверишь мне, мой дорогой друг, – ответил Джотто Иванович. – Здесь все постоянно чушь говорят. Но есть тут и нормальные, баланс рационального и иррационального, помнишь?

– Слабо понимаю, в чём он должен выражаться и кем должен контролироваться, но да, помню. По-моему, начинает холодать. Вам так не кажется?

– Да, задуло каким-то восточным ветром, это верно. А ты, наверное, и без куртки, да? Всё щеголяешь в рубашках Богдана Алексеевича. А тебе идет! Сливаешься с местностью. Пойдём тогда к центру, может, найдем чего там. Там и не так холодно будет.

– А где вообще больше всего разрывов бывает? – шагая к центру спросил я.

– Вообще, разрывы – вещь непредсказуемая. Могут месяц не появляться, а могут хоть каждый день. Все в разных местах. У меня вообще дома книга специальная есть, я туда всё фиксирую, чтобы не забыть. Придём вот, напомни, пожалуйста, чтобы я её показал.

Мы прошли мой дом, а затем резко остановились. Джотто Иванович поднял руку, указал на какой-то еле заметный переулок, а потом сказал:

– Его тут раньше не было. Вот и работка подоспела. Будь очень осторожен, Василе.

В конце переулка стоял миниатюрный старинный дом довольно странного вида. Весь он был дощатый, но при этом выкрашен был в светло-коричневый цвет. Крыша как будто съезжала набок, но, видимо, так и было задумано. Она была выкрашена в тёмный коричневый. При этом, этот маленький дом будто состоял из трёх прилепленных друг к другу неравномерных частей. Описывать всё это крайне трудно, но я отчётливо видел, где одна часть дома переходила в другую. Очень интересные геометрические пропорции. Перед домом стояла сетчатая ограда, которая визуально ничего не скрывала. Наверное, стояла она исключительно для предотвращения побега кур, гусей и других животных. Перед самим домом стоял стол с двумя табуретками, на них сидели два приятных пожилых мужчины восточного вида. Они очень увлеченно играли в шахматы. Рядом с шахматаи на столе стояло два очень красивых деревянных резных стакана, из них валил пар.

– Да уж, – сказал Джотто Иванович, – Выглядит классно. Всегда бы так. Не будем мешать людям. Судя по виду, у них какая-то очень важная партия. Поздравляю тебя с новыми соседями. Этот разрыв мы закрывать не будем.

– Отлично. Выглядят они очень Старорогно, – резюмировал я.

– Это потому что они отсюда и есть. Ну-с, дорогой друг. Наверное, на сегодня у нас всё. Я ещё иногда вечерние обходы делаю. Если что, то буду заходить за тобой, ты же не против? А пока давай-ка ко мне сходим, я тебе покажу свой журнал, да и ещё кое-что, так уж и быть. Посидеть нужно, а то мы и правда ходим целый день. Это, конечно, полезно, но во вполне разумных пределах.

Оказавшись снова в доме Джотто Ивановича, хозяин дома тут же улетучился на кухню, чтобы поставить чайник, стоило мне только снять обувь. Затем он долго рылся в каком-то комоде в своей комнате. Спустя несколько минут активных поисков, Джотто Иванович вышел ко мне с толстой книгой в зелёной кожаной обложке. Он торжественно положил её на стол, а затем сказал:

– Выбирай, дорогой мой друг. Там всё не так подробно описано, поэтому ты меня спрашивай. А я уж во всех красках расскажу.

– А это дневник с самого первого закрытого разрыва?

– Нет, что ты, Василе. Я тогда ещё не додумался всё это дело записывать. Про него я и так могу тебе рассказать, если нужно.

Я принялся перелистывать большие страницы, цепляясь взглядом за интересные моменты. Вот выписал парочку. Чаще всего, там какие-то очень простые вещи, вроде силосных башен, но есть и интересные моменты. Списал всё с разрешения Джотто Ивановича.

Самая первая запись:

«Дневник пространственных разрывов. Запись №1. Появился разрыв ближе к озеру. Неподалёку от пролеска возле кустов терна стояло старое синее деревянное кресло. Спустя некоторое время наблюдения из чащи появился мужчина в шубе из какого-то очень мохнатого животного. Он сел на кресло и закурил какое-то подобие самокрутки из старой газеты, загнутой в козью ногу. Мужчина долго всматривался в меня, а затем заговорил. Он спросил у меня: «Ты случаем не казак?». Я ответил отрицательно. Тогда он еще немного посмаковал сигаретку, а потом выдал: «А волосы длинные, как у казака. Ну мне тут тогда делать нечего. Бывай». И просто растворился в пространстве. К казачеству я отношусь никак, но не хватало ещё растворяющегося в пространстве охотника из двадцатого века у нас в деревни. Закрыл разлом к чёрту».

«Запись №15. Возле дома культуры появился очень большой разрыв. Сразу три дома и лавочка в центре дороги, на которой сидели три пожилые женщины, они обсуждали урожай и котов. Почему бы и нет? Разрыв оставил».

«Запись №36. Возле Богдана появилось какое-то японское додзё. Экзотично, конечно. Я вошёл в это здание и увидел, как один мужчина азиатской внешности намеревался испытать прочность своей катаны на молодом пареньке. Кровопролитие остановил. Разрыв закрыл. Против японской культуры ничего не имею, но лучше пусть она будет в подходящем месте».

«Запись №58. Прямо рядом со мной открылся большой разрыв. Большой деревянный постоялый двор-трактир. Внутри все говорили стихами, отсылались к классической литературе. Моё присутствие запустило цепочку какого-то дешёвого