слов «Просто» – это попытка бегства от фундаментального вопроса. Зачем люди слагали мифы? «Просто людям было скучно». Зачем Герасим утопил Муму? «Просто ему сказала барыня». Зачем люди придумали снимать кино? «Просто им было скучно». Зачем студент из Москвы поехал куда-то на поезде? «Просто практику нужно было закрыть!». Зачем нужно искусство? «Просто, чтобы было не скучно». Зачем нужно существовать? «Просто…» И тишина. Вот тут я и поймал своего воображаемого оппонента в мысленное лассо, ему теперь не открутиться от экзистенциального кризиса! Как я его! На самом деле, такие вещи не касаются разума подобных людей, они проходят сквозь. Нужно быть аккуратнее с подобными рассуждениями, чтобы не задеть лихой пулей кого-то невинного.

На входе было пусто, не было никакого пропускного пункта, как в театрах. Только сбоку стояла какая-то деревянная перегородка, а за ней тумба с включенным телевизором. Шёл какой-то бразильский сериал про двух близнецов. Кажется, мама смотрела что-то такое, когда я ещё был ребёнком. У меня не было времени вникнуть в сюжет, потому что моя спутница в момент нахлынувших воспоминаний уже исчезала в дверном проёме слева. Пришлось последовать за ней, риск остаться тут навсегда наедине с бразильским сериалом был слишком высок. Встретило нас тёмное помещение с приятными сидениями, как в старых кинотеатрах, полностью забитое людьми. Звучал голос ведущей со сцены. Кажется, мы пришли в самый разгар мероприятия:

– Бурными аплодисментами проводим наш детский коллектив «Лучик». А готовится выйти на сцену самый известный гусляр станицы Старороговской! Алексей Аркадьевич Вадимов с песней собственного сочинения «Лес мой родной».

Зал хлопал, пока мы искали свободные места. Мы присели возле какой-то пожилой пары лет пятидесяти. К этому моменту на сцене появился тучный мужчина с баяном, хотя были заявлены гусли, но видимо в этот день с его гуслями что-то произошло. К тому же, может же человек играть на баяне, но быть при этом известным гусляром, верно? Его лицо украшали жидковатого рода усы и маленькая соломенная шляпа. Полосатая чёрно-белая рубашка, заправленная в штаны, явно была немного маловата, но она, тем не менее, задавала тон всему стилю артиста. Было в этом что-то уютное. Он очень задорно и ритмично запел своим низким голосом:

«Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Каков он был, о, как произнесу,

Тот дикий лес, дремучий и грозящий,

Чей давний ужас в памяти несу!»

Я повернулся к Оне:

–Он же содрал это. Какая ж это его песня? – спросил я шёпотом, чтобы никто из зрителей рядом не услышал

– Какая разница? Это все знают, он так не первый раз делает. Зато он что-то своё привносит. Всё-таки иногда он текст изменяет. Может, это затравка? А ты уже набросился.

– А ты же сказала, что ни разу здесь не была.

– Не была, но это мне не мешало слышать его песни.

Заслуженный гусляр продолжать петь, но теперь уже заунывно и грустно:

«Был ранний час, и солнце в тверди ясной

Сопровождали те же звезды вновь,

Что в первый раз, когда их сонм прекрасный

Божественная двинула Любовь.

И никто не хотел быть виноватым без вина,

И никто не хотел руками жар загребать.

А без музыки на миру смерть не красна,

А без музыки не хочется пропадать»

Я снова повернулся к Оне

– А это вообще из другой песни. Он две смешал что ли? – спросил я.

– По-моему, вышел неплохой музыкальный коллаж. Думаю, что главное здесь —его интонация и ритмика голоса. Вообще не слушай текст. В том, как он поёт скрывается целый сюжет.

И действительно. Сначала он пел довольно бодро, а затем с каждой пропетой строчкой, голос его становился всё грустнее и грустнее. Если начало было похоже на задорную песню в жанре шансон, то концовка уже была ближе к современному пост-панку. Не знаю даже, как описать. Ещё ни разу не слышал, чтобы такое вытворяли с баянами. Не то, чтобы я часто их слышал, но мой разум представлял мыслимые границы применения этого музыкального инструмента.

Артист закончил выступление многозначительным взглядом в толпу, последовали хлопки, плавно перетекающие в аплодисменты. На сцену за ним сразу вышел участник, крепенький мальчик лет одиннадцати с чёрными короткими волосами и прямой чёлкой штрих-кодом. Одет он был в спортивные брюки и чёрную футболку. Выйдя на середину сцены, мальчик вскинул руки вверх, а ноги поставил врозь. Ведущая средних лет в синем платье с чёрным ремнем перехватила инициативу:

– Какой же праздник без акробатов? Вот и мы так решили. На сцене единственный ученик акробатической школы «Прыг-скок»! Встречайте! Виталик!

Началась шоу программа от маленького акробата с колеса вправо, а затем колеса влево. Потом был впечатляющий кувырок вперед, но всё это лишь подводило к гвоздю программы – переносному аттракциону-триллеру в теле обычного мальчика. Виталик неожиданно для всех, судя по вздохам и охам, с разбега встал на голову и зафиксировался в пространстве. Повисла гробовая напряжённая тишина, которую не передать на бумаге. Как же завидую кино и кинематографистам, такой отличный материал пропадает. Мальчик, к которому прикованы сотня безмолвных взглядов, стоит на голове посреди сцены в полной тишине. И продолжалось так минут эдак пять, но какая может идти речь о минутах, когда происходит такое. Это пять собачьих или кошачьих минут, если угодно. Это были пять минут до окончания пары. Это были пять минут ожидающего чуда человека. Совет себе на будущее: почаще смотреть на людей, которые стоят на голове. Может даже самому научиться. Зрелище абсолютно завораживающее. Потом погас свет и саспенс нагнался пуще прежнего. Мы просидели в темноте пару точно таких же напряжённых минут. Когда свет включился, мальчик уже стоял в дальнем конце сцены, он встал на мостик, лёг на спину, поднялся без помощи рук вскочив с пола, сделал еще одно колесо в сторону кулис и остановился. Шоумен. Ничего больше нельзя сказать. Возле кулис, подающий большие надежды акробат сделал какой-то странный жест рукой, поклонился и убежал со сцены. Видимо, гаснувший свет – это авторская задумка. Зал вновь рукоплескал. Что-то интересное действительно было во всей этой постановке.

Поток выступлений не прекращался. Было видно, что талант в этой деревне показать хотел каждый.

– А кто это идет из-за кулис? Нет, это не Мэрилин Монро. Это наша Лизонька выходит со своей песней «Мама», – декларировала ведущая.

На сцене довольно суетливо и стеснительно появилась девочка лет двенадцати. На Мэрилин Монро она совсем не была похожа. Её волосы были светло-каштановые и завязаны в хвост, а платье было чёрное в пол. Видно, что ей было некомфортно. Если прошлый выступающий был триллером на колесах, то здесь я видел перед собой кого-то, кому хотелось как-нибудь помочь или пожалеть. Бедная Лиза. Но не всё так