Хуже последней фразы для ангела не было ничего. Наказания ужаснее полной анафемы не существует. Что есть смерть перед жизнью без цели и истины в ней? Верховный ангел провозглашал, что осужденный отныне — не часть Порядка. Не часть Закона. Лишь болезнь, которая возникла и сгинет. Ошибка, которую исправлять дано не слугам величайшей из Монад, но самому миру.

Изгнанный вышел из комнаты не попрощавшись. У двери стоял сам Эйлунд Стратвар с суровым выражением лица и сложенными в замок руками.

— Прощай, Лимар. Ты верно служил Империи.

Ангел приветствовал императора как подобает, отклонившись назад, с одной рукой на сердце, а с другой — в стороне. Облик многорукого со временем утратил величие, ведь могучий бола подобрался к последним годам своей жизни, имея почтенный возраст в триста сорок восемь лет. На его некогда безупречном лице стали появляться морщины, кровавые глаза утратили глубину сияния, а разум более не справлялся с прежними невзгодами.

Лимар ушел в сторону пустующих домов. Он не осмелился бы вернуться к родичам после своего духовного изгнания. Отныне он желал лишь уединения и покоя. Накопленных средств хватит минимум на двадцать лет жизни, а затем… кто знает? Быть может он возьмется учить бойцов. А может сбережет деньги и вовсе никогда более не станет трудиться, доживая свой срок в аскезе.

Ширрон вышла за изгнанным не сразу. Император с хмурым лицом ждал ее за дверью. Его морщины, появившиеся уже в двадцать с небольшим лет, старили и без того больного правителя Империи, а взор небесно-голубых глаз от этого был еще суровее.

— Пойдем. Видимо, тебе есть, что мне рассказать.

Мужчина провел Верховную в свой кабинет, буквально за ее стеной. Собственно, из-за такого близкого расположения он и узнал о проблеме раньше доклада.

Усевшись в обитые мехом кресла, шестирукая девушка, на вид лет восемнадцати, хотя на деле она прожила уже более века, заговорила.

— Рассказывать особо нечего, Эйлунд. Он пожелал уйти, и я не могу его остановить. Ты знаешь, что никто не может этого сделать, — голос Ширрон был необычайно подавлен.

— Неужели нет способа хотя бы вызвать его в нужный момент? Он что, будет сидеть и смотреть, как город тонет в крови, случись еще одна волна? — сам император скорее был удивлен, нежели удручен. Он жил слишком недолго, видел слишком мало, чтобы принять проблему Лимара.

— Только поговорить. И надеяться на то, что в его израненной душе осталось место состраданию, — Верховная зачастую делала паузы, будто пытаясь осознать происходящее, — Но не стоит уповать на это, ведь он пообещал мне, что отныне не возьмет в руки меч. Слово ангела крепче его тела, особенно у того, кто хранит молчание.

Тяжело вздохнув, император помассировал себе переносицу. Он впервые сталкивался с настолько серьезным кризисом.

— Ты же понимаешь, что без него мы зиму не переживем?

— Да. Как никто другой. Повезет, если мы вообще выстоим до конца весны с этими нападками яростных фениксов. Хорошо, что барьер рабочий, иначе мы бы еще вчера все поджарились от этой ошибки Гаргана, чтоб ему не спалось…

Повисло крайне неприятное, липкое молчание. Можно ли как ни в чем не бывало продолжать беседу, когда становится ясной угроза уничтожения сердца Империи? Сетовать на судьбу? А зачем? Винить Всеотца? Возможно, но все равно не поможет.

— Так. Кто из твоих ребят близок к завершению обучения?

Чуть задумавшись, Ширрон ответила.

— Трое. Если снизим возраст готовности ниже шестидесяти, то будут еще два.

— Ну, хоть так. Они нужны нам, Ширрон. Нужны всем.

— Я понимаю. Просто… они ведь даже едва держат оружие, — Верховный ангел поежилась, вспоминая, что еще всего несколько десятилетий назад она была такой же. Неопытной, незнающей, неготовой. Девушка входила в свои обязанности постепенно, и это ей помогло, хотя назначение на высокую должность было для нее потрясением.

— У нас нет выбора. Я не хочу думать, что произойдет, стоит одному сектору стены пасть. Поэтому сейчас придется терпеть еще большие трудности.

— Да. Извини, просто… это тяжело. Ты введешь повторные всеобщие учения?

— Иначе никак. Воины-ангелы, конечно, сильны, но у людей преимущество в численности. Даже если многие погибнут, останется хоть какая-то часть, чтобы продолжать жить.

Еще одна пауза. И тихое бормотание под нос:

— Вот только это не жизнь…

Чуть покачав головой в ответ самой себе, Ширрон поднялась на ноги.

— Пусть мне принесут больше зелий сытости. Как будет возможность — отправь экспедицию за деревом. Стрелы понадобятся городу, ох как понадобятся…

Зная, насколько использование способности истощает ангела, император хотел остановить девушку. Но он сам думал просить об увеличении объема ее личной работы. Могучие способности — вот, что по счастливой случайности и при великом упорстве позволило Велану устоять уже почти тысячу лет.

«Тысяча лет…» — в мыслях Эйлунда что-то завертелось. Кусочек мозаики, который должен встать и все разрешить. Но ничего так и не стало яснее, несмотря на весьма прозорливый ум монарха.

— Я дам распоряжение. Нет нужды беспокоиться. Только не забывай вовремя отдыхать, — пару раз уже бывали случаи, когда Ширрон от переработки падала без сознания и приходила в себя лишь спустя пару ночей. Нынешний император застал один такой инцидент, и совсем не хотел, чтобы подобный производственный крах произошел вновь.

— Конечно… — все еще не до конца приняв уход