Шрифт:
Закладка:
Эти обстоятельства были важны, поскольку, как отмечал Карл Шёнмайр в письме к Форсбергу, ШКА должен был влиять не только на общественное мнение, но и на политику[653]. «Правительство и парламент, несомненно, являются первоочередными адресатами деятельности комитета», — писал Шёнмайр и добавлял, что «следующие организации и учреждения также являются важными адресатами: Красный Крест, „Спасем детей“, и Шведское управление международного сотрудничества в области развития». Долгосрочное финансирование, по мысли Шёнмайра, «можно будет получить через национальную кампанию сбора пожертвований под лозунгом „Шведский помощник Афганистану“… Будет опубликована петиция, призывающая к сбору денег, и проведен митинг для информирования публики о ситуации в Афганистане и сбора пожертвований»[654]. Однако в краткосрочной перспективе — вот где особенно важна была связь с парламентом — ШКА требовалось государственное финансирование.
Но могла ли группа медиков, уже известная своей «партизанщиной», рассчитывать на государственное финансирование? Идея была не столь фантастична, как может показаться. Исторически помощь Швеции странам третьего мира осуществлялось локально: например, привилегированным получателем шведской помощи в Африке являлся Тунис. Но поскольку Швеция никогда не была колониальной державой, у шведских администраторов отсутствовал опыт управления проектами на местах[655]. Впрочем, сохранение власти белых на юге Африки заставило Шведское управление международного сотрудничества в области развития (ШУМС) переосмыслить свою миссию. В 1969 году эта организация начала предоставлять родезийским, южноафриканским, намибийским и ангольским национально-освободительным движениям бесплатные офисные помещения в Стокгольме и стипендии в шведских университетах. Если африканские государства еще не добились национального освобождения от белого господства, то помощь следовало направлять законным представителям «народа» — чернокожим африканцам или же определенной этнической или племенной группе. Применяя эту логику, ШУМС финансировало такие национально-освободительные структуры, как Зимбабвийский африканский национальный союз и Союз африканского народа Зимбабве в Родезии, а также Национальный союз Юго-Западной Африки и Организацию народов Юго-Западной Африки[656]. Советская оккупация и правление белых, с этой точки зрения, были по сути идентичны; поэтому ШУМС следовало относиться к ним одинаково.
Однако между видением ситуации Шёнмайром и реальностью было значительное расхождение. Финансовых резервов ШКА едва хватало на одну недельную зарплату сотрудников. Проницательный Шёнмайр предложил ШУМС профинансировать рекламное объявление о деятельности ШКА, которое появилось 22 ноября 1981 года в крупнейшей шведской газете. Без средств, выделенных из бюджета Управления на «информацию о развивающихся странах», ШКА не смог бы заплатить за рекламу, стоившую в переводе на современные деньги около тысячи долларов. Как замечал Шёнмайр спустя годы, это была «неплохая творческая интерпретация существующих правил»[657]. ШКА удалось собрать приличную сумму через частные пожертвования, чтобы организовать операции и подать заявку на гранты Управления для «помощи в условиях катастроф» развивающимся странам. ШУМС одобрило заявку; чек был выписан на имя Яна Стольпе. В пятницу днем, как вспоминал Стольпе, он получил чек на несколько десятков тысяч долларов и, положив его в задний карман, отправился на выходные за город[658]. В то же самое время Андерс Форсберг, ожидавший поезда на Центральном вокзале Стокгольма, увидел в газете сообщение о решении Управления и чуть не спрыгнул с платформы от радости: «Наконец-то прошли дни, когда мы думали о нескольких сотнях крон»[659].
Получив средства, Комитет по Афганистану последовал примеру «французских врачей». В марте 1982 года Нильс-Горан Шёблом — менеджер по фармацевтической логистике в частном бизнесе, имевший опыт сотрудничества с ЮНИСЕФ в Биафре, Иордании, Ливане, Бангладеш и Индии, — посетил Париж, чтобы поговорить с участниками групп «Врачи без границ», «Врачи мира» и «Международная медицинская помощь» (последняя представляла собой еще одну организацию, отколовшуюся от «Врачей без границ» после расхождения по вопросу о «людях в лодках»). Во время бесед с представителями «трех абсолютно аполитичных французских организаций, которые недавно работали в Афганистане во время катастрофы», Шёблом поинтересовался возможностью их сотрудничества со Шведским комитетом по Афганистану[660]. Было достигнуто соглашение о том, что ШКА будет снабжать «Врачей без границ» лекарствами, поставляя их в том числе в больницы Хазараджата. (Шведы, руководствовавшиеся европейской этикой уважения суверенитета стран третьего мира, сами оставались на пакистанской земле.)
Расхождения в понимании ценности жизни европейцев — начинать ли работу в зоне военных действий или нет? — показывают, насколько разными были левые традиции, которым следовали эти две группы. После возвращения Шёблома ШКА организовал в Стокгольме специальную сессию Постоянного международного народного трибунала — на этот раз для того, чтобы обсудить не права человека, а «серьезные и систематические нарушения прав народов»[661]. Трибунал — организационно слабо оформленное объединение европейских интеллектуалов, копировавших идею Бертрана Рассела об учреждении Международного трибунала по расследованию военных преступлений во Вьетнаме в 1967 году, — проводил ранее расследования таких вопросов, как самоопределение жителей Западной Сахары, филиппинских мусульман и эритрейцев, а также государственного террора в Аргентине и Сальвадоре. Хотя стокгольмская сессия трибунала ставила задачу разоблачить советские преступления в Афганистане, она больше пропагандировала самоопределение для стран третьего мира, чем выступала против тоталитаризма[662]. Впрочем, хотя эти два принципа явно не сочетались друг с другом, советское вторжение в Афганистан свело их к общему знаменателю, что свидетельствовало о глобальном значении происходящего.
Получив деньги от ШУМС, летом 1982 года Шёнмайр прибыл в Пешавар, чтобы переговорить с потенциальными партнерами-моджахедами. Здесь он столкнулся с новыми проблемами, возникшими перед ШКА: «Я думал о том, можно ли вести деятельность в Афганистане из соседней страны — Пакистана — и к тому же без одобрения со стороны афганских властей? И допустит ли это правительство Пакистана, учитывая возможную реакцию СССР — сверхдержавы, которая доказала свои намерения дестабилизировать положение в других странах?»[663] Шёнмайр присматривался к афганским оппозиционным группам и афганским врачебным ассоциациям как к потенциальным партнерам. Наиболее сносно разбирались в практической медицине студенты третьего и
