Шрифт:
Закладка:
– Поделюсь, – незамедлительно ответила она и взяла меня за руку. – Закрой глаза, Эрик, и ты все увидишь. Я покажу тебе.
От ее прикосновения по коже побежали мурашки. Я послушно закрыл глаза, и перед моим внутренним взором из недосягаемой глубины веков восстали ее воспоминания, которые, по законам Мироздания, должны были навсегда кануть в Лету, но по воле Богов или судьбы они, преодолев сотни лет, настигли ее уже в новой жизни. Вот мы вдвоем стоим на той самой пристани в усадьбе моего отца. Ей понравилось это место еще до свадьбы, когда она со своим отцом приезжала сюда. Оно словно манило ее, став местом ее силы. Она могла в конце дня прийти сюда с тальхарпой и, глядя на морскую гладь, с упоением касаться струн смычком, рождая музыку невиданной красоты. Эта музыка ветром разлеталась по округе, заглядывая в каждый дом и даря всем, кто ее слышал, отраду и умиротворение.
– Тебе не угодна моя игра?
– Как ты могла подумать такое, Ингерд? Играй, милая, если просит душа. Пой, если хочется песен. Музыка заставляет твои глаза сиять. Если это – твоя радость, я не смею отнимать ее…
В один из вечеров я пришел на пристань первым и ждал ее. И теперь видел себя ее глазами. Как задумчиво смотрю на горизонт и оборачиваюсь на звук ее легких шагов.
А вот и знакомая до сердечной боли поляна у озера в тот роковой день, разлучивший нас на века. Растерзанные тела усыпают его берег. Тяжелое дыхание в гнетущей тишине, таящей крадущуюся по пятам беду.
– Твоя песенка спета, девочка Северного Ветра… Может быть, он еще застанет тебя живой. А может быть, и нет…
Холодный насмешливый женский голос резал, как острое стекло, слова вгрызались в мозг тысячей ледяных осколков, и, изумленно вздохнув, я невольно отнял руку. Цепочка видений тут же оборвалась.
– Герда, женский голос, – промолвил я, все еще находясь в замешательстве.
Неужели вместе с убийцей Роальдом был кто-то еще?
– Все эти годы я искренне полагал, что ты в прошлой жизни погибла от рук моего двоюродного дяди, но сейчас в твоем видении я услышал женщину! И, кроме нее, как я понял, там больше никто не находился.
На несколько секунд Герда задумалась.
– Нет, там никого не было. Кроме тех, кого она убила.
– Ты уверена?
Нахмурившись, она снова задумалась.
– Уверена, Эрик. Была только она. Но я не помню ее лица. Совсем не помню. И твоего лица я тоже не запомнила. Только общие черты – рост, цвет волос, плечи твои здоровенные. Хотя сейчас понимаю, что во снах видела именно тебя.
– Вот видишь, все эти сны посещали тебя неспроста. Твоя душа звала меня сквозь расстояния. И я пришел. Вот, смотри, – я подал ей руку, предлагая увидеть то самое видение, когда она вышла мне навстречу в парке Эриналлин.
– Ой, – воскликнула она, увидев саму себя. – Да! Это же наш городской парк осенью! И одета я как на той свадьбе дурацкой, с которой сбежала. Как раз через парк. Как интересно… А когда это видение тебя посетило?
– Еще летом, в августе.
– Очень любопытно, – промолвила она. – В августе тебе снится то, что случится только осенью. Похоже на пророческий сон. Осень, листья, туман… Все сбылось, Эрик. Все, о чем я и поведала тогда перед смертью.
– Да, – согласился я. – Ведь так и произошло. Только теперь остается вопрос личности этой таинственной женщины, лишившей тебя жизни. Кто она и откуда. И куда пропала потом. Среди казненных Советом потомков за это преступление женщин не было.
Герда тяжело вздохнула:
– Не было печали, как теперь еще одна загадка на мою голову. Но хотя бы теперь я понимаю причину своих необычных снов и разговоров на шведском языке.
– Признаюсь, я не ожидал, что ты так стойко встретишь неожиданно открывшуюся тебе правду, – промолвил я и не удержался – приобнял ее за талию, притянул к себе. – Моя храбрая, стойкая девочка.
– Просто я пока ощущаю себя в некой прострации, – ответила она. – И не осознаю всего до конца. Все, что я видела, пока не воспринимается мной как часть моей собственной жизни. Это для меня скорее спектакль, за постановкой которого я наблюдаю со стороны, а главная актриса очень на меня похожа.
– Просто тебе нужно время, Герда.
Ее плечи поникли, и комнату огласил тяжелый вздох:
– Да, ты прав. Мне нужно время.
– А я пока что попробую связаться с Советом потомков, поговорю с Олегом. Мне не дает покоя твоя таинственная мучительница. Пока ее судьба не станет мне известна, я не успокоюсь, – высказал я свою мысль и открыл ящик стола, где лежали несколько готовых защитных амулетов. – И все-таки носи, пожалуйста, это.
Я приколол ей маленькую золотую брошку в виде цветка.
– Эрик, она испортится, я же говорила тебе. И очень скоро, – запротестовала Герда.
– Я помню, свет мой. Но ради твоей постоянной защиты мне не жалко никакого золота, у меня его за все столетия столько скопилось, что хоть лопатой греби. Носи его, и как только брошь обуглится, я дам тебе новую.
– Бо-о-о-оги, это как будто не со мной происходит! – сокрушенно промолвила она, схватившись за голову. – Теперь я в полной мере понимаю, почему мы не должны помнить свои прошлые жизни. Недаром говорят, что блаженно неведение! Лучше бы я всего этого не знала!
Я попытался вновь ее обнять, но она отстранилась:
– Эрик, пожалуйста, давай сейчас не будем. Я все еще в шоке.
Ее слова подействовали на меня, как ледяная волна, накрывшая с головой. Холод, идущий от них, мгновенно пробирался в самое сердце.
– Неужели ты в обиде на меня? – спросил я у нее, на что она мгновенно вспыхнула:
– А что, у меня нет причин обижаться? Я-то, глупенькая, думала, что действительно интересна тебе! А оказалось, что ты просто увидел во мне свою жену!
– Пресветлая Ар-Лиинн, мы же только что говорили с тобой об этом! Ты и есть моя жена, Герда! – воскликнул я. – Неужели ты полагаешь, что все, о чем мы сейчас говорили, – это просто совпадения? Все факты налицо, свет мой!
К ее щекам прилила кровь, и в изумрудных глазах вспыхнул неукротимый огонь. Ее взглядом сейчас можно было обращать все в пепел.
– Мне трудно это вот так сейчас принять. Речь идет о моей жизни, между прочим! – воскликнула она. – Жила себе, жила, и тут такая информация – бац! Свалилась мне как снег на голову! И вообще, тот факт, что ты и я были женаты в моей прошлой жизни, не дает тебе никаких на меня прав! Я тебе ничем не обязана, ясно?
– Еще как ясно, Герда. Только ответь мне на такой вопрос: разве я когда-либо принуждал тебя к чему-то? Или, может быть, подавлял твою волю? Демонстрировал неуважение? Или когда-то заставлял тебя принимать решения, противоречащие твоим желаниям?
В комнате воцарилась тишина, которую нарушало лишь тихое тиканье часов и учащенное дыхание Герды. Она молча смотрела на меня, упрямо вздернув подбородок, но, не выдержав моего взгляда, опустила глаза. Я, не говоря больше ни слова, ждал ее ответа, зная при этом, что сказать ей будет нечего, ведь я не совершил ничего из того, о чем ее спросил.
– Ну же, девочка моя, я жду ответа…
Она молчала, упрямо избегая моего взгляда, но так продолжалось недолго. Медленно выдыхая, Герда вновь посмотрела мне в глаза:
– Ты прав. Ты ни к чему не принуждал меня и не заставлял.
– Вот именно, свет мой. Все мои действия – это желание понравиться тебе. Я хотел, чтобы ты заново полюбила меня. Чтобы увидела, как ты мне дорога. Как тогда, сотни лет назад. Разве это желание преступно? Или я не заслуживаю твоей любви?
– Я тебе не интересна. Тебя интересует Ингерд. Ее ты ищешь во мне, – безжалостно отрезала она.
– Ты не права, Герда. Имя не играет здесь совершенно никакой роли. У Ингерд и Герды – одна душа. Это один и тот же человек
