– О Боже! – прошептал он и бросился туда, где лежал мастер Хэлси.

Следующей опомнилась Охра и, подобрав юбки, побежала к ним. Твила и Роза последовали ее примеру. Последним присоединился Валет. Вид у него был ужасно виноватый и несчастный. Он теребил завязки на рубашке мастера Хэлси, которую все еще держал.

Сам мастер Хэлси лежал на спине с закрытыми глазами, а на его груди расплывался кровоподтек размером с куриное яйцо. Мастер Блэк был смертельно бледен и, кажется, не видел ничего вокруг.

– Гектор, ты меня слышишь? Господи, что я натворил, никогда себе не прощу! Гектор!

Он осекся, наконец заметив, что кузен не умирает и даже не истекает кровью.

– Что за…

Пострадавший поморщился и с трудом приоткрыл глаза.

– Я же говорил, что ты не умеешь стрелять, – просипел он, закашлялся и потерял сознание.

– Что все это значит? – Мастер Блэк растерянно повернулся к Охре.

– Мы зарядили их паклей, – нетерпеливо пояснила она, кивнув на валяющийся в стороне комок, и осторожно приподняла голову потерпевшего. – Неужто вы и впрямь поверили, что мы позволим вам калечить друг друга? Глупые мальчишки! А ну-ка посторонитесь, ему нужен воздух! И помогите: подержите тут, да, вот так, аккуратнее, ему будет легче дышаться. Твила, раствори-ка дверь, а ты, Валет, а ну марш в операционную за носилками. – И, видя, что он не трогается с места, рявкнула: – Живее!!

Совместными усилиями они перетащили мастера Хэлси в дом. В процессе возни он снова очнулся и пришел в себя настолько, что начал отдавать указания относительно направления. Под конец мастер Блэк даже прикрикнул на него, пригрозив, что тот сейчас пойдет пешком.

Через полчаса раненый уже сидел в кресле с чашкой крепкого чая в руках и грудью, вымазанной зеленой вонючей гадостью (осмотр показал, что у него всего лишь ушиб, но мастер Блэк решил перестраховаться). Все уже отошли от произошедшего и даже посмеивались. Только Валет мялся неподалеку, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, заметив это, мастер Хэлси махнул ему:

– Ты не виноват, дружище. Скорее наоборот – спас мне жизнь. Кто знает, чем бы все закончилось, останови мы выбор на скальпелях или каминных вилках…

Валет одарил его полным обожания взглядом и пристроился рядом. Вскоре он уже травил какой-то анекдот, а потом, по просьбе Охры, завел одну из своих бесчисленных баллад, приятным напевным голосом. Мастер Хэлси подхватил ее, а следом затянул какую-то свою песню. Пел он действительно хорошо: густой бархатный голос заползал в самую душу, легонько щипал потаенные струны, так что на глаза наворачивались слезы, и оседал на коже мурашками. К тому же исполнял он что-то донельзя романтичное – то, чего совсем не ожидаешь услышать от хирурга: про запретную любовь, побег из дома и гибель юных любовников от тоски друг по другу. Во время припева он начал всячески склонять мастера Блэка присоединиться к нему. Тот все отнекивался, и чем больше он отказывался, тем сильнее Твиле хотелось услышать, как он поет. Наконец он сдался и запел. И желание тут же угасло. Музыкальный слух не уместился в число талантов хозяина дома, и если рулады мастера Хэлси оставляли внутри ощущение как после кружки горячего масляного эля, то голос мастера Блэка раздирал уши ящиком гвоздей.

Изыскивая вежливый предлог убежать на край света, Твила вспомнила про рубашку мастера Хэлси, которую бросили в суматохе на улице, и выскользнула наружу. Во дворе она огляделась. После недолгих поисков та обнаружилась под яблоней. Ткань промокла, напитавшись влагой от земли. Твила встряхнула ее, но возвращаться сразу не стала. Еще немного постояла на крыльце, пережидая, пока песня внутри затихнет, и любуясь звездами.

Небо прояснилось и теперь было сплошь утыкано ими: крупные необычайно яркие блестки перемигивались и танцевали на небесном полотне. Время от времени некоторые из них срывались и неслись к земле, рассыпая позади сияющий хвост, а потом окончательно терялись где-то за черной щеткой леса на горизонте. Тогда Твила представляла, как огромные сверкающие шары разлетаются вдребезги от удара о землю, и мерцающая пыльца, взвившись в воздух, оседает на многие мили вокруг: в кронах деревьев, на влажных от ночной росы листьях, на панцирях копошащихся в траве насекомых… И всякий раз при виде падающей звезды она загадывала одно-единственное желание: чтобы ее не нашли, чтобы она смогла навечно остаться в доме мастера Блэка, слушать его ворчание, помогать ухаживать за больными, гладить Ланцета и мастерить глупые шкатулки для Эмеральды Бэж.

Когда в доме стало тихо, она вздохнула и юркнула внутрь. Охра мирно дремала в уголке, а Валет и Роза, судя по доносящимся из кухни пререканиям, готовили чай для гостя. Мастер Блэк и мастер Хэлси негромко переговаривались.

– Мы ведь это много раз обсуждали, разве нет? – донесся до Твилы голос мастера Хэлси.

– Да, – ответил мастер Блэк, помолчав, – но ситуация переменилась. Пока не могу.

– Хоть просвети меня, в чем дело, черт побери! Только не говори, что привязался к этой дыре. Два года от тебя ни слуху ни духу, а теперь отказываешься без объяснения причин. Мы ведь давно об этом мечтали: совместная практика, я уже снял помещение. Это, конечно, не королевский госпиталь, но вполне себе славное местечко. А, главное, будет полностью нашим. Соглашайся! Только подумай, ты бы смог начать уже через пару дней. Я даже вывеску заказал…

Глаза мастера Блэка загорелись, но тут же погасли. Он покачал головой:

– Меня держит… одно обстоятельство.

– И какое же, позволь узнать? – раздраженно спросил гость.

Мастер Блэк открыл рот, чтобы ответить, но тут заметил, что она вернулась, и споткнулся на полуслове.

– Гм, Гектор, помнится, ты говорил, что ни одно приличное медицинское учреждение не обходится без сестры милосердия?

– Ну да… – отозвался тот, слегка удивленный резкой сменой темы, – главное, хорошенькую подобрать – чтоб пациентов во время операции отвлекала.

– Ты уже подобрал?

– Пока нет. Займусь этим по возвращении.

– Кажется, у меня есть кое-кто на примете…

Мастер Блэк указал подбородком на Твилу, и его кузен обернулся.

– А что, не имею ничего против, – пожал плечами он.

– Но ты ведь понимаешь: у нее там никого. Сперва надо будет подыскать жилье…

– В столице за этим дело не встанет, – заверил его мастер Хэлси. – Там любой угол сдается, хоть в картонной коробке живи. – Мастер Блэк поднял брови, и мастер Хэлси поспешно добавил: – Конечно, я не имел в виду, что Твила будет жить в коробке. В квартале от кабинета как раз сдаются меблированные комнаты, хозяйка – почтенная вдова, так что за это