– Разумеется, – кивнула она.

– И вы бы воспользовались ею, если бы услышали женский крик? – поинтересовался Герман.

– Разумеется.

Доктор повернулся к Рыбаку.

– Теперь понятно, почему он не напал на Галю и не забрал перстень. Преступник – сторонник идеальных преступлений, постаравшийся нигде не засветиться. Однако в этом случае ему грозило разоблачение. Он прекрасно знал, что камера запечатлела его лицо. И если бы в квартире Тани нашли два трупа, вы бы, – он взглянул на консьержку, – обязательно вспомнили о мастере, который приходил проверять водомеры, а на деле ничего не проверил, потому что, кроме него, посторонних больше не было.

– Я полностью с вами согласен, – полицейский ещё раз посмотрел на экран монитора, где красовался портрет преступника. – Вы не встречали его раньше?

– Кстати, очень своевременный вопрос, – улыбнулся Герман. – Знаете, мне кажется, что я где-то с ним пересекался. Вот только где – ума не приложу. Если вы сбросите видео мне на флешку и дадите время подумать, я обязательно вспомню. Впрочем, для верности я его сфотографирую, – он навёл камеру на экран компьютера и щёлкнул.

– Конечно, – Рыбак засуетился. – Делайте что считаете нужным. Мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили поскорее, но торопить в таком деле я вас не могу, – он быстро переписал данные и протянул доктору флешку.

– Скажите, моя знакомая, Галина Лопатина, вне подозрений? – спросил Герман.

Полицейский пожал плечами:

– Я к ней не имею никаких претензий, – признался он, – но у меня есть начальство.

– А ваше начальство наверняка даже не подозревает, что вы ведёте собственное расследование, – усмехнулся врач.

– Это так, но я буду вынужден поставить их в известность, если по делу откроются новые факты, – предупредил Рыбак и протянул визитку. – Вот мой номер. Звоните, если вспомните, что это за личность.

Герман в свою очередь дал ему свою карточку:

– А здесь мои координаты. Мы теперь в одной упряжке, не правда ли?

Последняя фраза не понравилась Рыбаку, однако он промолчал и подал доктору руку:

– До связи.

Герман крепко пожал её, попрощался с консьержкой, цвет лица которой сменился на зелёный, и, выйдя из дома, опустился на скамейку под раскидистой липой. Её цветы издавали умопомрачительный аромат, и доктор вспомнил, как в детстве бабушка мешала липовый мёд в молоко и насильно заставляла пить, когда он простужался. Мальчик сопротивлялся, пытался выливать ненавистный напиток в окно, но зоркая старушка всегда была начеку.

– Ты же спишь и видишь, как бы скорее отправиться на улицу, – ехидно говорила она. – Так почему же мешаешь мне ускорить процесс твоего выздоровления? Ни один аспирин не даст такого эффекта, как молоко с липовым мёдом. Поверь, это лекарство издревле знали на Руси, и оно не раз помогало людям.

Её неторопливая, как ручеек, речь, тихий вкрадчивый голос и добрые глаза делали своё дело. Давясь и ругаясь про себя, мальчик пил и, укутанный с головы до пят в старое ватное одеяло, ложился спать и засыпал крепким сном, а наутро просыпался уже без жара.

– Бабуля, ты – волшебница, – улыбался он и целовал коричневую морщинистую щёку, от которой пахло хозяйственным мылом. Бабушка почему-то считала, что это мыло лучше всего очищает и дезинфицирует. Да, как давно это было!

Прокрутив в памяти картины прошлого, Герман достал телефон и вперился взглядом в фотографию незнакомца. Он определённо его видел, но только где и когда? Эх, был бы снимочек побольше! Память ничего не подсказывала, и тогда врач решил рассуждать логически. Кем может быть этот человек? Способы убийства тоже многое говорят о преступнике. Возьмём, к примеру, блистер. Вместо «Амлодипина», препарата для снижения давления, мужчина запаял в него редкое французское лекарство, дающее обратный эффект. Стоп! Мысль посетила его так внезапно, что он подскочил на скамейке, вызвав удивлённый взгляд полной дамы с мопсом. Рома Макаров говорил ему название редкого препарата, и Герман вспомнил, где слышал его раньше. Года три назад оно поступало в поликлиники и больницы в качестве гуманитарной помощи, но в аптеках не продавалось. Значит, преступник мог взять его только в лечебном учреждении. Если прибавить к этому то, как точно он рассчитал смертельную дозу алкалоида для сердечницы, его профессия вырисовывалась сама собой – чётко и ясно. Вот уже который день Герман искал врача, своего коллегу. Следовательно, и видеть его он мог либо во время учёбы в мединституте, либо на каких-нибудь городских конференциях. Он закрыл глаза, напрягшись, умоляя Господа Бога помочь ему, потому что от этого зависело многое, и его молитвы были услышаны. Внезапно в его ушах раздался голос человека, которого он настойчиво пытался опознать по половине лица:

«Господи, Герман, ты ли это?.. У тебя лежит моя тёща… Елена Васильевна Лопатина. Как она?»

Доктор поёжился. На снимке был его однокурсник и бывший муж Галины – Владислав Машковский. Лоб его покрылся холодным потом. Он понял, в какой опасности находилась Галя всё это время. Владислава следовало найти как можно быстрее, но он не знал о нём ровным счётом ничего, кроме того, что Машковский, как и он сам, трудился врачом в какой-то городской больнице. Где именно, можно было выяснить у его бывшей жены. Герман набрал номер Лопатиной, однако Галя впервые не откликнулась на звонок. Мужчину это не встревожило. «Наверное, спит», – подумал он и решил не беспокоить девушку. Ей вовсе не обязательно знать, что он подозревает её благоверного.

Почему бы не спросить о нём кого-нибудь из своих бывших однокурсников? Ну быть такого не может, чтобы никто о нём ничего не слышал. Боростовский почесал затылок, пролистал контакты в телефоне и остановился на Полине Ратушной, самой успешной студентке их курса, с блеском защитившей кандидатскую и уже готовившей докторскую. Ратушная осталась работать на кафедре и вполне могла знать о Машковском. Её чаще всего навещали бывшие сокурсники. Улыбнувшись, Герман набрал номер приятельницы. Полина ответила не сразу – вероятно, общалась со студентами или преподавателями.

– Слушаю, – наконец раздался в трубке знакомый голос.

– Полина, я вот набирал тебя и не был уверен, что ты не сменила телефон, – радостно заявил доктор. – Ужасно приятно слышать твой голос.

– Герман, ты ли это? – откликнулась однокурсница не менее радостно. – Куда же ты подевался, проказник? Все ждут от тебя открытия в области онкологии. Где оно?

– Пока я лишь скромный врач, лечащий больных, – признался он. – Знаю, что все в курсе моего развода. Новую семью пока не создал. А как ты? Спорим, твоя жизнь намного интереснее.

Полина вздохнула:

– Не знаю,