— Следи! — он жестом отогнал Вепуата к стене и вдавил клавишу в «хвост» дрона. Руку отдёрнуть не успел — палец по вторую фалангу засосало в песок.

Поле на ближней стенке пошло волнами, Гедимин вскрикнул, и Вепуат схватился за пульт, но рябь тут же пропала — видимо, дрон развернулся. Считанные секунды спустя зарябила другая грань, и снова кнопка была нажата впустую. Сверху, под незадвинутой крышкой, вспучился песок — и снова улёгся. Дрон нарезал круги в плотном сыром грунте так легко, будто плыл в вакууме. Гедимин, растерянно мигая, пытался прикинуть скорость.

Несколько секунд ничего не происходило, затем сармат пригляделся и коротко вскрикнул — нижняя часть экрана, у самого пола, шла волнами и почти уже стала прозрачной. Вепуат щёлкнул кнопкой, и оболочка перестала дёргаться и мгновенно побелела. Ещё пять секунд Гедимин ждал, глядя на куб, потом резко выдохнул и провёл пальцами по защитному полю, вскрывая его сверху донизу.

— Отойди, — велел он Вепуату, уже сунувшему нос в контейнер. — Положу его набок.

Три кубометра мокрого песка даже для Гедимина были тяжелы. Приподняв угол контейнера, он подсунул под низ защитное поле, вполголоса пожалел об отсутствии хоть какой-то механизации и всунул ещё один сплющенный шар под днище. Защитное поле медленно расправилось, приподнимая массивный ящик, Гедимин налёг сверху — и контейнер встал на ребро. Стоял он так не больше секунды, но подпереть его с другой стороны сармат успел. Вепуат, взволнованно сопя, ухватился за угол. Контейнер наклонили ещё сильнее; Гедимин «расплющил» поле так, что между стенкой ящика и полом остались считанные сантиметры, и развеял его, позволив контейнеру лечь. Теперь днище было сбоку, и Гедимин, обойдя ящик, посмотрел на него — и вполголоса помянул спаривание «макак». Из контейнера на десять сантиметров торчал нос дрона.

«Всё-таки пол попортили,» — сармат посмотрел под ноги — дырка, разумеется, была там.

— Вовремя успел, — сдержанно похвалил он Вепуата. — Ещё секунда — и пришлось бы резать гранит.

Выдернуть дрон не удалось — корпус застрял в узком месте, до хвостового расширения; Гедимин взрезал стенку ящика и не без труда вытащил агрегат из вязкого песка. Нос дрона сплющился ещё сильнее, металл местами смялся, но на других частях повреждений не было. «Видимо, побился о поле,» — решил сармат. «Дважды отрикошетил, на третий раз пробил — и сам помялся.»

Он вытряхнул на ладонь излучающую капсулу и выдернул модуль управления, уничтожая все настройки. «Теперь не уползёт,» — он покосился на дырку в днище контейнера. «Значит, среда несущественна… Запустить бы его в гранитный куб, только кто его мне привезёт…»

— Ремонтник, а ремонтник, — донеслось из-под ног; Вепуат сидел на полу и водил пальцем по краю круглого отверстия — почти прорытой дроном норы. — Как оно это делает? И даже не сплющивается?

— Немного сплющилось, — Гедимин показал помятый дрон. — Скорее об поле, чем о гранит. Камни в песке ему, похоже, не мешали. Давай траектории посмотрим.

Трёхмерная голограмма повисла в воздухе; Гедимин растянул её на метр и долго смотрел, как внутри скользит, рикошетя от стенок, металлическая «ракета», окружённая слабой рябью. Дрон выписал внутри куба три круга, прежде чем упёрся в дно и начал его бурить.

— Камни всё-таки мешали, — заключил Гедимин. — Видишь, он натыкается, и его отбрасывает. Значит, он внутри побил нос. Тогда — непонятно с гранитом…

— Может, отскочить было некуда, — предположил Вепуат. — И если ничего больше нет, он и гранит пробьёт… А чего он так дёргается? Из стороны в сторону, будто хвостом машет?

Гедимин выделил фрагмент, остановил прокрутку, приблизил изображение, — дрон, и правда, вихлялся вверх-вниз, то ли пытаясь согнуться пополам, то ли расширяя канал. Канала, впрочем, не было — участок, пройденный самоходным «буром», ничем не отличался от нетронутого. Никаких туннелей в песке не появилось — даже на секунды, до схлопывания или затопления. Дрон проходил насквозь, не оставляя следов.

— Ага, извивается, — признал сармат. — Это же пульсация червяков. Они извиваются. Вверх-вниз. М-да… Теперь понятно, почему дюны не проваливались. Туннеля не остаётся…

Вепуат мигнул.

— То есть, такая штука может пройти сквозь землю… незаметно? Подземная субмарина?

— Как все эти… роющие, — Гедимин поморщился, вспомнив страницы в справочнике ликвидатора. — Или Текк’ты. У них, наверное, что-то похожее. Надо бы взять у Айзека дозиметрию, сравнить частоты…

Вепуат вежливо кашлянул в респиратор.

— Ремонтник, ты сейчас с кем говорил?

Он отобрал у Гедимина дрон и приложил к голограмме, помахивая им в такт движениям устройства в записи сканера.

— Да, червяку извиваться проще. Вот у мианийцев корабли сегментированные, они бы так смогли, — он провёл пальцем по корпусу дрона, отмечая воображаемые стыки сегментов. — А можно сделать, чтобы копал, но не извивался?

Гедимин пожал плечами.

— Надо больше данных. У меня есть готовая пульсация — такой отрывок кода. Но что там задано, и какой сегмент за что отвечает — спросить не у кого. Если бы собрать больше данных… Никто не дозиметрировал «каменного змея»?

Вепуат развёл руками.

— У нас до тебя было… не очень много физиков. А чтобы сразу и физик, и биолог… и механик, чтобы такую штуку собрать…

Гедимин вздохнул.

— Ладно, иди наверх. Сегодня опытов больше не будет.

— А когда? — быстро спросил Вепуат. — Я хочу прийти! Мало где увидишь, как жестянка ломает гранит…

Гедимин ненадолго задумался.

— Можешь прийти. Но нужна помощь с материалами. Вот этот куб надо наполнить булыжниками и щебнем. Проверим, как среда влияет на подвижность.

10 января 16 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Секунды тянулись медленно и мучительно. Грузный «коп» высматривал что-то на экране телекомпа, время от времени вертел личную карту Гедимина в руках и задумчиво хмыкал. Сармат уже решил, что аппарат «завис», или архив медленно подгружается, и человек просто ждёт, когда появится хоть какая-то информация. Ренгер молча стоял за плечом, неподвижный, как бетонная глыба; Гедимин надеялся, что и ему удаётся выглядеть