объятия — это все, чего я ожидала, и даже больше. Мне почти хочется плакать от того, как хорошо, когда тебя обнимают. Я так долго была сильной, опорой общества, несла на себе груз серебра и ожиданий... Не помню, когда меня в последний раз так утешали.

— Хватит вопросов. Тебе нужно отдохнуть. — Он подносит большой палец ко рту, слегка прикусывает его и размазывает каплю черной крови по моей нижней губе, изучая меня. Подушечка его пальца задерживается на моей губе, его ноготь царапает мою кожу, прежде чем он отстраняется.

— Но ты...

— Мы можем разделить силу, которая течет между нами. Я забрал слишком много, позволь мне отдать немного.

Я облизываю губы и чувствую, как он приливает к моим венам. Вне битвы магия не так требовательна. Она не требует крови и сражений.

Покрутив его на языке, я пытаюсь вспомнить, каков он на вкус, помимо тяжелой, металлической ноты крови. В нем есть сладость, как в перезрелой сливе. Темнота сродни глубине крепленого вина. Я ощущаю вкус минералов, как в скалах, на которых стоит замок.

Доброта. Странная мысль, но когда мои глаза закрываются, я останавливаюсь именно на ней.

— Ты на вкус как доброта, — пробормотала я.

Он усмехается и заправляет мне за ухо выбившиеся из прически волосы.

— А я-то думал, что жизнь сделала меня слишком горьким для этого.

— Ты вовсе не горький. — Я зеваю. — Ты... невероятно милый.

Пальцы Рувана приостанавливаются на этом, кончики пальцев касаются мочки моего уха, когда он убирает волосы с моего лица.

— Я не такой.

— Ты такая... хотя я ничего не видела о твоем будущем.

Он тихонько хмыкает.

— Хорошо. А теперь отдыхай, Флориан. Завтра мы должны добраться до анкера.

Я послушно опускаюсь в объятия лорда вампиров.

Я снова в залах замка. Но это уже не та полуразрушенная шелуха, которую я видел своими глазами. Эти коридоры освещены позолоченными канделябрами и прерывистым светом полированных люстр. Гобелены новые, цвета яркие. Ковры на полу мягко ложатся под ноги.

Только это не мои ноги.

Я прохожу мимо зеркал — незакрытых — и обнаруживаю, что стала выше и стройнее. Мои короткие черные волосы сменились длинными темно-каштановыми локонами, а черные глаза — глубоким янтарем. Я двигаюсь по коридорам не с опаской, а с уверенностью. Это еще не опасное место. Это дом.

Дорога приводит меня к металлической двери — редкой, сделанной на заказ, свидетельствующей о мастерстве кузнеца. На разработку металла ушли годы; это всего лишь испытание, эксперимент, но все это будет стоить того, когда кинжалы будут сделаны. В центре двери — клеймо, похожее на каплю с бриллиантом в центре, под ним - — кинжальные прорези в форме буквы V.

Я слегка провожу кончиками пальцев по знакомому символу и берусь за рукоятку. Серебряная игла прокалывает мне кожу на стороне ручки, обращенной к двери. Дополнительная мера предосторожности. Я не могу допустить, чтобы кто-то еще знал, чем я здесь занимаюсь. Я не могу допустить, чтобы мои исследования стали известны слишком рано или, что еще хуже, попали в чужие руки. Есть такие, кто захочет использовать мою работу в качестве оружия. Я почти не гримасничаю, когда моя кровь заполняет пазы в двери и позволяет мне войти.

Внутри мастерской я уверенно принялась за дело. Теперь у кузнеца есть нужный сплав. Мы сможем испытать его на новых кинжалах во время следующего полнолуния. Нам нужна кровь разумных существ — тех, кто обладает опытом, чтобы придать ей силу. Они охотно придут и отдадут свою кровь во время фестиваля.

С помощью правильных договоров... мы укрепим вампира настолько, что он больше не будет жить в уединении. Мы...

Кто-то стоит у двери. Я поворачиваюсь, сияя. Есть только один человек, который мог бы навестить меня здесь.

Это человек, которого я видела в руинах.

— Солос, — говорю я не своим голосом. — Подойди и посмотри на этот кинжал; осталось недолго. Мы можем покончить с этими ужасами раз и навсегда.

Я просыпаюсь от солнечного света, согретая его лучами, и от тупой боли, которая медленно отступает от висков. Я раскинулась на полу и томно, почти лениво потянулся. Я чувствую себя одной из тех котов, которые спали на вершине огромной стены, окружавшей Деревню Охотников и крепость, и дремали в лучах солнца, не обращая внимания ни на что на свете.

Предыдущий день возвращается ко мне в спешке. Я резко вдыхаю. Рука двигается к шее. Кожа чувствительна, и от легкого прикосновения к ней по позвоночнику пробегают мурашки. Я выдыхаю с дрожью и облизываю губы, как будто кровь с его большого пальца все еще там. Ко мне возвращается его вкус.

Руван все еще крепко спит. Он свернулся калачиком у стены, сбоку от окна.

Медленно перевернувшись на бок, я подтягиваю под себя колени и подползаю к нему. Его волосы упали на лицо. Дыхание медленное и ровное, он выглядит почти умиротворенным. Один его вид навевает воспоминания о прошлой ночи. Его сильные руки, обхватившие меня, крепко сжимают. Ощущение его растущей, неутолимой потребности во мне. Потребность, которую я хотела удовлетворить.

Я задумчиво потираю шею. Это магия поклявшегося на крови или что-то большее? Я хочу сказать, что это просто вампирская магия, играющая с моим разумом, что я никогда не желала бы таких вещей.

Но я знаю, что лучше. Я еще никогда не была нужна. Не в таком смысле. Хотя я задумывалась, как это может быть.

В Деревне Охотников мало женихов. Некоторые девушки сами охотятся за собой, как могут, при тех возможностях, которые им предоставлены. Я с тоской смотрела на них, когда они одевались для балов и весенних танцев. Да, я завидовала им. Их свободе. Их способности смотреть сквозь призму той жизни, которая нам дана, и видеть в ней что-то, что может стать... надеждой.

Большинство воспринимало Деревню Охотников как убежище от внешнего мира. Даже если мы сталкивались с вампирами каждое полнолуние, это был всего один день в месяц. Все остальные дни были безопасными, сытыми, когда не было неожиданной засухи или ливня, и общиной, где у каждого была своя роль, и каждая роль поддерживала другую.

Для меня Деревня Охотников была всем, что я хотела получить в жизни. Я знала, какое будущее меня ждет в качестве кузнечной девы, каким оно будет всегда. У меня не было выбора, когда речь шла о