Он мрачно усмехается, и этот звук проносится сквозь меня и приземляется прямо в мой пах, такой горячий, что мне приходится сдвинуться, чтобы снять напряжение. Знает ли он, что делает со мной? Надеюсь, что да... потому что я не хочу, чтобы он останавливался. В этот момент я хочу большего. Я хочу отбросить все это и просто быть Флорианой — не кузнечной девой, не скрытой охотницей. Женщиной.

— Как прикажешь, — пробормотал он.

Кузнечная дева, повелевающая лордом вампиров. Никто на родине в это не поверит. Да они и не узнают... Это будет моей тайной.

Его внимание приковано к моему горлу. Его пальцы обвились вокруг моей шеи. Другой рукой он прослеживает след на впадинке между ключицами. От нежных ласк по позвоночнику пробегают мурашки, а между его пальцем и рисунком вспыхивают искры.

— Ты готова?

— Будет больно? — От волнения и нервов мои слова звучат едва слышно.

— Никогда. — В этом слове заключено так много. — Я никогда не позволю причинить тебе вред.

Я наклоняю голову в сторону, обнажая перед ним шею, и напрягаюсь.

— Тогда сделай это.

ГЛАВА 18

Он наклонился вперед, приоткрывая губы, обнажив клыки, серебрившиеся в лунном свете.

Я не хочу смотреть, но не могу отвести взгляд. Его глаза не отрываются от моих до самой последней секунды, пока его лицо не исчезает из моего поля зрения. Его горячее дыхание обжигает мою кожу, когда его губы скользят по моей плоти. Я прикусываю нижнюю губу и задерживаю дыхание.

Вот и гладкость его клыков. Он пристраивается. Он слегка надавливает на линию боли, но почему-то не переходит ее. А потом...

Потом...

Я медленно выдыхаю, по телу пробегает румянец, когда все напряжение разом уходит. Мои веки тяжелеют, мир расплывается. Невидимые булавки укалывают меня; я дрожу до тех пор, пока мои волосы не встают дыбом. Я осознаю каждый сантиметр себя и его — потребность, растущая в нижней части живота до неудержимости. Мои руки сами собой двигаются, тянутся к нему. Они скользят по его предплечьям, обхватывая локти. Он напрягается, но лишь на мгновение. Руван расслабляется и позволяет мне притянуть его ближе.

Его руки переместились. Одна скользит вниз, касаясь моей груди, когда он обхватывает мою талию. Другая его рука остается на моем затылке, направляя меня с едва заметным давлением, удерживая меня именно там, где он хочет.

Почему это так... хорошо?

Мы на грани того, чтобы стать одним целым. Мне больно. Я притягиваю его еще ближе. Его рука напрягается. Я исследую каждую частичку его напряженных мышц, когда его горячие губы приникают ко мне. Мои собственные губы внезапно становятся холодными. Задыхаюсь в лунном свете. Хочу его. Хочу большего, даже если не знаю до конца, что такое «большее».

Его присутствие, его тело стало вторым осознанием, как фантомная конечность или мой молот в кузнице. Как нечто, что должно быть моим собственным, но не является им. А может быть, и было когда-то давно.

В глубине его горла раздается низкий стон, от которого мышцы моей шеи вздрагивают. Сердце напрягается. Мои глаза закрываются. Он держит меня так крепко, что, клянусь, на коже остаются синяки, но мне все равно.

Я хочу придвинуться ближе, еще ближе. Я хочу сесть к нему на колени. Облокотиться на него. Запутаться пальцами в его волосах, освещенных луной, пока он пьет мою кровь и наслаждается моей плотью.

Магия в нем растет. Моя сила вливается в него. Жизнь и магия вытекают из меня и заполняют его форму. Его хватка перестает дрожать, и он пьет медленно и уверенно, первоначальный пыл пропадает.

Мы — две свечи, но одно пламя. Мы не можем и не хотим позволить другому погаснуть. Пока один из нас еще горит.

Мое сознание кружится, и я поддаюсь восхитительным ощущениям. Моя хватка ослабевает. Тепло... Мне так тепло и безопасно в его объятиях.

И все же он начинает отпускать меня. Он собирается отстраниться. Я не готова к тому, что все закончится. Я хочу еще. Я хочу, чтобы он продолжал прикасаться ко мне, целовать меня, с клыками и без них. Я хочу почувствовать все то, что мне никогда не разрешали или не считали нужным. Я хочу получить все то, в чем мне было отказано, потому что если я не возьму это сейчас, то получу ли я это когда-нибудь?

С моих губ срывается хныканье.

— Это слишком, — бормочет он, голос густой и тяжелый. От этого у меня перехватывает дыхание. — Я не могу больше брать от тебя.

— А тебе хватит? — шепчу я, открывая глаза. Я надеюсь, что он скажет «нет».

Он снова стал самим собой, бесплотным существом, каким его делает моя кровь. Звездный свет благоволит ему, очерчивая его сияющей белизной. Его губы ярко-малиновые. Он облизывает их, закрыв глаза, как будто смакует каждый мой вкус на своем языке.

Мне почти хочется слизать себя с него.

— Ты дала мне более чем достаточно.

— У меня хороший вкус? — не могу не спросить я.

— Флориан, ты на вкус... — Он замолчал. Его глаза сияют ярче, чем солнце на рассвете. Он смотрит на меня так, словно все слова, которые он собирался сказать, написаны на моем лице. — У тебя вкус силы и надежды.

Надежда. То, что я так редко позволяла себе даже приблизиться к ней. Может быть, именно любопытство по поводу того, меняюсь ли я, или как я меняюсь, побудило меня спросить:

— Можешь ли ты увидеть мое будущее?

Он напрягается. Он не хочет мне говорить. Я почти улавливаю, что он не говорит, и вижу свое отражение в его глазах.

— Руван?

— Даже если бы я обладал соответствующими навыками, я бы никогда не стал смотреть без твоего разрешения.

— А я-то надеялась, что ты сможешь рассказать мне, что уготовила мне судьба. — Я наклоняю голову, но мир качается. У меня кружится голова. И дело не только в жаре его прикосновений. Я задаюсь вопросом, сколько крови я потеряла, когда меня начинает осенять ясность.

Руван снова крепко обнимает меня, прижимая к себе. Мой висок прижимается к его плечу. Каким-то образом я оказываюсь у него на коленях. Я действительно оказалась там, как и хотела. Его сердце стучит у меня в ухе, ритм такой же ровный, как у моего молота в кузнице. Каким-то образом его