— Насчет этого... — начала я и потеряла дар речи, когда все их взгляды устремились на меня. Я не обязана им ничего говорить. Если Руван хочет, чтобы они знали, он сам им скажет. И все же... я вынуждена что-то сказать. Я должна... хочу работать с этими людьми. Мы зашли так далеко, они продолжают защищать меня, и это не те вампиры, которых я ожидала. Я должна рассказать им правду. Нравится нам это или нет, но теперь нас связывают кровь и опыт. — На самом деле я не охотник.

— Ха! Я так и знала! — Лавензия высунула язык в сторону Винни, которая, надувшись, скрестила руки.

— Винни, ты должна радоваться тому, что она нам солгала, потому что это означает, что ты на самом деле не работала с охотником. — Вентос качает головой, как разочарованный отец. Я не уверена, потому ли, что все изменилось после нашего путешествия в старый замок, или потому, что я позволила себе увидеть их в новом свете, но эти вампиры теперь кажутся другими. Теплее.

— Позволь мне немного расстроиться, это был долгий день, и у меня есть множество причин для недовольства, — говорит Винни.

Руван продолжает смотреть на меня. Я чувствую его любопытство. Чем дольше я нахожусь рядом с ним, тем больше я начинаю улавливать тонкие изменения в его магии. Тем больше я могу его читать.

— Мой брат был — и остается — охотником. Именно он научил меня всему, что я знаю о боях, хотя и не должна была. Я была кузнечной девой в Деревне Охотников.

— Неудивительно, что в кузнице ты выглядела на своем месте. — Винни опустила руки.

— Ты просто в восторге от того факта, что вас обманул человек, милорд? — сухо спросил Вентос.

— Если кому-то из людей и суждено было обмануть меня, то, пожалуй, я рад, что это была Флориан. — Слова Рувана звучат тепло.

— Флориан? — повторила Лавензия. — Твое настоящее имя?

— Да, мое полное имя. Но если вы хотите продолжать называть меня Рианой, оно тоже пойдет. — Никто еще не называл меня Рианой. Мне кажется уместным дать им такое разрешение. По эту сторону Фэйда я действительно чувствую себя другим человеком.

— Рада наконец-то познакомиться с тобой, Флориан. — Она кивает мне головой.

— Рада узнать настоящее имя женщины, с которой я работаю. Хотя время от времени я буду называть ее Риана. — Винни протягивает руку.

Я на мгновение задумываюсь, но в конце концов принимаю ее, крепко сжимая.

— Риана меня вполне устраивает.

— А теперь давайте найдем этот анкер и закончим эту долгую ночь. — Руван поворачивается лицом к комнате.

— Интересно, как какой-то давний человек пробрался на нашу территорию прямо у нас под носом, чтобы наложить это проклятие. Хотя, возможно, теперь я понимаю, как это сделать. — Вентос бросает на меня косой взгляд. Я вздыхаю. Как будто я имею какое-то отношение к этому человеку. Может быть, он не понимает, что у людей не такая большая продолжительность жизни, как у вампиров... Но, с другой стороны, я понимаю, что на самом деле не знаю, какова продолжительность жизни вампира. Охотники называют их вечными существами, но я поняла, что это не так.

Я смотрю на Рувана. То, что он рассказал, натолкнуло меня на мысль, что его существование может быть таким же мимолетным, как и мое. Он рассказывал о предыдущих лордах вампиров на протяжении веков; похоже, что до него было много людей — еще одно отличие от рассказов охотников о том, что один лорд вампиров преследует нас тысячелетиями.

Оставив размышления и вопросы на потом, я переключила свое внимание на комнату. Лавензия зажигает несколько бра, освещая это забытое место слабым оранжевым светом.

С тех пор как мы вошли сюда, воздух здесь осел. Пыль покрывает столы, серебряные сосуды, стеклянные банки, в которых плавают различные сомнительные вещества и предметы. Вампиры расходятся по комнате, стараясь ничего не трогать, беспокоя только взглядом. Интересно, догадаются ли они, что анкер проклятия наложен на зрение и чувство? Поэтому я оставляю их поиски на их усмотрение.

Вместо этого я позволяю своим мыслям вернуться к тому, для чего могла использоваться эта комната — к моим снам. Комната была забыта на целую вечность. В моем сне все было ярким и сияющим. Все было новым.

Это не мог быть взгляд в будущее... Может быть, в прошлое? Возможно ли это вообще? Руван говорил, что для того, чтобы вампир мог творить свою магию, он должен свободно получать кровь. В таком случае, может быть, я вижу прошлое Рувана? Он тот, чью кровь я потребляла. Магия привязана к крови, записана опытом. Но и это объяснение маловероятно. Я пытаюсь заставить женщину из моего сна всплыть в памяти, но от этого болит голова.

Я подхожу к одному из столов. На нем разложены пробирки в подставках с прикрепленными к ним записками. Я не уверена, что они хотят, чтобы я смотрела, но все равно смотрю — трудно не смотреть. В этот момент мне так любопытно. Я боролась и проливала кровь, чтобы оказаться здесь. Я имею такое же право, как и они, знать, ради чего была вся эта борьба.

К тому же никто из них меня не останавливает.

Все они крутятся вокруг оставленных записок, но мое внимание привлекает жетон размером с ладонь, лежащий рядом с пером, покрытым пылью и паутиной. Я поднимаю жетон и переворачиваю его в руках. Конечно, он сделан из того же материала, что и дверь. Это не чистое серебро. Он слишком теплый, чтобы быть серебром. И блеск не тот. Да и разновидность серебра мне не знакома.

Теперь у кузнеца есть нужный сплав. Мы сможем проверить его на новых кинжалах во время следующего полнолуния. Вот что сказала женщина в моем сне.

— Может, это и анкер проклятия? — спрашиваю я кого-то. Все внимание быстро переключается на диск в моей руке.

— Нет, — наконец отвечает Руван. — Но почему ты спрашиваешь? — Он подходит.

— Это странный сплав, и он сделан из того же металла, что и дверь.

— По-моему, похоже на серебро, — говорит Лавензия, тоже подходя поближе.

— Это не серебро,