— Конечно, серебро.

— Нет, не серебро, — говорю я, стараясь не выдать своего волнения.

— Я бы узнала серебро. — Лавензия закатывает глаза.

— По-моему, я должна знать серебро лучше тебя, раз уж я его плавила.

— Она тебя раскусила, — подхватывает Винни.

Вентос выхватывает у меня из рук диск, прежде чем я успеваю среагировать.

— Думаешь, мы не знаем, каково серебро на ощупь? Неуловимое жжение? Ползучий зуд?

Я поджимаю губы и медленно вдыхаю. Старые боги, помогите мне не поставить этого громадного мужчину на место так жестоко, что он будет неделями лечиться от словесных ударов.

— Разумно ли брать серебро голыми руками только для того, чтобы доказать свою правоту? — Руван вскинул брови на Вентоса. Тот вдруг осознает, что натворил, и его рука слабеет.

Я ловлю жетон, прежде чем он падает.

— Есть два вида серебра: чистое и стальной вариант, — пытаюсь объяснить я, вращая монету между пальцами. — Ну, теперь я полагаю, что на самом деле существует три вида серебра. Чистое серебро — это именно то, как звучит. Свежее, только что из шахт и не смешанное ни с какими другими металлами.

— Мы слишком хорошо знаем, что такое чистое серебро, — говорит Вентос с ноткой отвращения.

— Не совсем, — говорю я, но затем быстро добавляю: — Возможно, но я не могу быть уверена. Но если ты говоришь об оружии, которым владеешь, то это стальной вариант. Это видно по едва заметным волнам на оружии, если присмотреться.

— Но если они нас порежут, мы умрем. — Лавензия смотрит на свою рапиру. — Не то же самое можно сказать о стали.

— Чистая сталь — да. Модифицированная сталь — тоже да, — соглашаюсь я. — Но серебро в стальном варианте — это другое. Это... — Я замолчала, подыскивая слова.

— Что? — мягко сказал Руван.

У меня нет причин стыдиться. На самом деле, у меня есть все основания гордиться своей семьей за нашу изобретательность в кузнечном деле; я всегда гордилась этим до сих пор. Я принадлежу к длинному роду прославленных кузнечных девиц. Без нас Деревня Охотников не продержалась бы так долго. Но... оружие, которое мы делали, также убило бесчисленное множество вампиров-жертв проклятия, которое я теперь вижу своими глазами.

Я уже жалею, что не могу игнорировать все увиденное. Я уже не знаю с уверенностью, кто добрый, а кто злой. Все, что я могу сделать, — это продолжать идти вперед с тем, что я знаю, — что я действительно верю, что могу доверять этим людям.

— Это особый сплав, изобретенный моей семьей много лет назад. Из него делают все оружие. Это тайное ремесло, не записанное ни в одной книге, ни в одном дневнике, но передаваемое от матери к дочери на протяжении веков. Чистое серебро, правда, эффективно против вампира — вампира. — Поправка меня удивляет. Я говорю быстрее, надеясь, что они не заметили. Судя по едва заметному изменению в выражении лица Рувана, короткому изгибу его брови, внезапной интенсивности его взгляда, грозящей сжечь все мои попытки притвориться, что ничего не произошло... он услышал это, громко и четко. — Чистое серебро слишком мягкое, чтобы делать из него оружие. Все, что сделано из чистого серебра, мгновенно гнется и тупится. Вы получите один порез, если повезет. Оно не годится для боя.

— Значит, вы, люди, создали нечто, обладающее всеми свойствами серебра, но прочностью стали. — Вентос достал свой меч и посмотрел на лезвие. Интересно, что он думает об оружии, созданном моей семьей, для охотников, против себе подобных? Какие бы мысли ни приходили ему в голову, он корчит гримасу. — Хитрые, мерзкие твари.

— Попридержи язык, — огрызнулся Руван, прежде чем я успела осознать, что сказал Вентос. Лорд вампиров поравнялся с одним из своих самых ярых защитников. Вентос снова начинает говорить, но Руван опережает его. — Флориан — верный член этого договора. Я не позволю тебе продолжать оскорблять ее.

— Я ничего не говорил о ней, только о ее народе. — Вентос передергивает плечами и наклоняет голову из стороны в сторону, словно готовясь к драке.

— Незначительность — это то же самое.

— А что она сказала о нас? О вампирах? О тебе?

— Она учится и преодолевает ошибки своего пути. Мы можем сделать то же самое.

Интересно, не потому ли все это, что Руван уловил мою поправку? Его напор, похоже, не соответствует краткому моменту соблюдения этикета, который я позволила его народу. Тем более что это произошло чисто случайно. Интересно, как много в этом от той ночи, которую мы провели вместе?

— Ты даже не знал ее имени еще несколько часов назад, — насмехается Вентос. — Не позволяй поклявшейся на крови вскружить тебе голову. Она инструмент, чтобы получить то, что нам нужно, и уже выполнила свое предназначение.

— Проклятие еще не снято. — Я сама удивляюсь тому, что заговорила. — Пока оно не снято, я являюсь членом этого ковенанта. Это было обещание, которое я дала. Мое предназначение еще далеко не выполнено, и я на вашей стороне, пока это не произойдет... а может быть, и после, в зависимости от того, как мы все будем действовать.

Вентос выглядит так, словно он удивлен не меньше, чем я. Он слегка краснеет, и бессвязные звуки переходят в насмешку. Он идет прочь.

— Серебро, сталь, сплав — неважно. Что бы это ни было, это не анкер проклятия, и мы должны вернуться к поискам.

Лавензия вздохнула.

— Вентос прав. — Она тоже уходит.

— Ты так и не закончила свое объяснение. — Винни поражает меня ожидающим и нетерпеливым взглядом. — Что это за серебро? Если не чистое и не стальное?

— Я не знаю, — признаюсь я. — Я знаю, что оно другое, я могу это сказать. У него есть цветки, похожие на серебряный вариант, но они красноватые, а не более яркие платиновые. — Я позволяю диску упасть на каменный пол. Он наполняет комнату тусклым металлическим звуком. Вслед за этим я бросаю один из последних оставшихся у меня серебряных кинжалов. Звук, который он издает при ударе о пол, — высокий, чистый тон, который еще долго звучит после того, как я его поднимаю. — Вы ведь слышал разницу?

— Для меня все это звучало как металл. — Винни пожимает плечами.

— Они