Шрифт:
Закладка:
На беспредельном горизонте, открытом «новой тварью», где, как известно, Христос, уничтожив смерть и грех, устранил разделения и порабощение и установил примирение и согласие, на первом плане стоит первое противопоставление – между иудеем и эллином (язычником). Но в целом упоминается три вида разделений – «национальное», «культурное» и «религиозное»: 1) «национальное» разделение, так как признанная и находящаяся под защитой в Римской империи «нация» Израиль противопоставляется грекам – «нации», господствующей со времен державы Александра Великого; 2) «культурное» разделение, поскольку культура, основанная на Торе и неразрывно связанная с религией, противостоит культуре, которая распространяется посредством греческого языка и связана с язычеством как своим происхождением, так и своими произведениями; 3) «религиозное» разделение, ибо народ, имеющий статус «народа Божиего» в плане спасения, противостоит языческим народам, находящимся вне этого плана.
Второе разделение в Гал 3:28 касается рабов и свободных, т. е. двух классов, противостоящих друг другу в социально-политическом и экономическом аспекте: в социально-политическом аспекте только свободные обладают всеми правами, тогда как рабы вообще не имеют никаких прав; в экономическом аспекте свободным людям доступны государственная служба, торговля, управление сельскохозяйственными работами, тогда как рабы в принципе лишены всех прав и являются собственностью других людей.
В отличие от противопоставления иудея и грека (язычника), раба и свободного, в третьем противопоставлении – «нет больше мужчины и женщины» – присутствует «эсхатологическая» новизна, которая появляется в связи с упоминанием о «новой твари», «уже» пришедшей во Христе, хотя «еще не» совершившейся во всей полноте. С точки зрения Павла, эти противопоставления нельзя определить, исходя, так сказать, из абстрактного «естественного права» – они включены в переходное время между «уже» и «еще не», в состояние, испорченное грехом, но движущееся к всеобщему примирению.
В то же время два первых разделения – «иудей – грек» и «раб – свободный» – существенно отличаются от третьего – «мужчина и женщина». Слова «нет уже» относятся ко всем трем, недаром в греческом тексте они повторяются три раза. Однако, если в противопоставлении «иудей – грек» и «раб – свободный» отрицание «нет уже» включает отрицание «не» или «ни» (οὐδὲ), то в разделении «мужчина и женщина» отрицание содержит союз «и» (καὶ). Причина здесь в том, что последнее разделение означает, что единство в различии мужского и женского начала не отменяется, а преображается (ср. раздел 3.2).
В самом деле, «нет уже» воспроизводит порядок первоначального творения, а «мужской пол и женский» сохраняется в обновленном творении «во» Христе Иисусе, тот и другой пол несводимы друг к другу, они находятся в своеобразной корреляции. Иудей и грек, раб и свободный принадлежат не к порядку творения, «хорошему весьма» и затем падшему, а к последствиям этого падения. Человечеству, состоящему из мужчин и женщин, не предназначено идти тем же путем, на котором будут устранены национальные, культурные, религиозные противоречия (между «иудеями и эллинами») и противоречия социально-политические и экономические (между «рабами и свободными»); это произойдет в «последнее время», и оно уже ворвалось в историю.
Вспоминается пророчество из Книги Бытия, обращенное к женщине: «К мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (3:16). Осуществленная «во» Христе «эсхатологическая» новизна предполагает, чтобы больше не было порожденного грехом господства мужчины над женщиной, потому что для христианина у него нет никакого оправдания и тем более законного обоснования. Оно идет либо от иудаизма, либо от греко-римского мира.
Павел знает, что власть повсюду целиком находится в руках мужчин, а не женщин; отдельные исключения имеют место – они хорошо известны, потому что редки. Его современникам казалось само собой разумеющимся, что как в публичной, так и в частной жизни мужчины должны господствовать над женщинами, даже если иной раз этого не происходит. Возможно, в I в. христианской эры в греко-римском мире существовал своего рода «феминизм». Тем не менее, подчиненное положение женщины навсегда осталось общепринятой юридической нормой, санкционированной обычаем как «ограниченная правоспособность».
Стих Гал 3:28 интерпретируется на этом историческом фоне, тогда как его смысл вытекает из общей направленности послания Павла: подчеркнуть приобретенную верой и крещением необычайную новизну общения всех и каждого «в» прославленном Господе, который готов участвовать в наследии, обетованном семени Аврамову, ибо, как провозглашает апостол, «все вы одно (εἷς) во Христе Иисусе» (Гал 3:28).
Следует по достоинству оценить смелость и силу этого «одно», выраженного в греческом оригинале числительным εἷς мужского рода, как будто речь идет об одном лице. Павел хочет сказать, что благодаря существованию верующих «во Христе Иисусе» достигается не «одно», а «один», т. е. настолько прочное соединение со Христом, что теперь можно говорить о нем не как о чем-то нейтральном, а как о новом бытии, об одном «общинном» субъекте, пусть и состоящем из множества индивидов. Дело не в антропологическом уравнивании или слиянии, а в «экклесиологическом» единстве, основанном, как представляется, на более радикальном единстве «христологическом».
В связи с этим положением обозначается еще одна павлова категория, о которой нельзя не упомянуть, – хорошо известное Церкви «тело» Христово. Это подтверждает фрагмент из более позднего Послания эфесянам, вероятно, «павлинистского», т. е. принадлежащего не Павлу, а одному из его учеников. Обращаясь к христианам, обращенным из язычников, автор говорит:
А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки Кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно (ἓν) и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду плотию Своею, а закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека (ἄνθροπον), устрояя мир, и в одном теле (σώματι) примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем (Еф 2:13–16).
Можно заметить, что здесь говорится об особенном единстве, которое установил Христос между иудеями и язычниками как «одно», т. е. как нечто среднего рода (ἓν). С другой стороны, здесь подтверждается, что эта умиротворенная реальность созидается как «один новый человек» (ἄνθροπος) во Христе, а Он в самой своей личности есть «мир наш». Подлинный смысл павловой мысли раскрывается, если средствами языка учения о Троице говорить о настоящей, конкретной, не «корпоративной» личности, хотя и созданной спасительной миссией Христа. Взаимопроникновение всех в каждого и каждого во всех не только не ведет к распаду особости каждой отдельной личности, но, гарантируя индивидуальный характер каждого, парадоксальным образом способствует максимальной открытости одних другим вплоть до самых глубоких слоев внутреннего мира (см. разделы 11.8–9). Входя в сферу действия воскресшего Господа и его Духа, «жизни Подателя», люди индивидуализируются, но
