Шрифт:
Закладка:
Майкл был на моей первой свадьбе на пляже в Корпус-Кристи, когда я, стоя на белом песке, сказала Филлипу «согласна». Майкл и Дин были на моей второй свадьбе с Дэвином на крыше казино «Харви’c» на озере Тахо, когда странный священник из казино, с волосами, как на обложке альбома, читал молитву североамериканских индейцев хопи, а моя мама ждала, когда уже можно будет выпить и сыграть. Майкла не было со мной в Сан-Диего, когда я выходила за Энди в присутствии мирового судьи. Но там был мой большой живот, а в нем — что-то и от Майкла.
Однажды Майкл приехал в гости, когда мы с Филлипом еще жили в Юджине. После смерти ребенка. У нас с Филлипом уже не было отношений. Я начала новую главу с Дэвином в доме на другом конце города. Филлип днем работал в «Семейном книжном Смитов», а ночами писал картины в какой-то однокомнатной студии. План состоял в том, что Майкл погостит пару дней у Филлипа, пару дней у меня. Но на второй день Майкл в три утра стоял на моем пороге. Я открыла дверь. С собой у него был костюм. Он сказал: «Я не могу оставаться в этой чертовой студии. Там воняет. Там повсюду кошачья моча, дерьмо и краска. Чувак живет не по-человечески». И я его впустила.
Тогда я и узнала, что мы оба любили Филлипа. Вместе. Сильно. И что мы оба бросили Филлипа. Развелись с ним. Навсегда. Не сумев понять, как жить с его блестящими и безвольными руками. Это стало чем-то вроде священного откровения между нами.
Когда я развелась с Дэвином, он поехал к Майклу и Дину в Сиэттл — я так полагаю, чтобы почувствовать, что они ему всё еще друзья. Я ужасно разозлилась, узнав, что Дэвин у них. У моих Майкла и Дина. Будь ты проклят. Но потом Майк позвонил мне и сказал: «Всё, о чем он хочет говорить, — это сколько раз за день он трахает молоденьких девушек. Мне абсолютно насрать, сколько раз он трахает малолеток. ГОСПОДИ. Это всё попахивает ювенальной юстицией». На следующий день он снова позвонил и сказал: «Пока мы были на работе, Дэвин выпил весь алкоголь в доме. Думаю, он стянул одну из наших сковородок. И кое-какие CD-диски Дина. Больше он здесь никогда не появится».
Знаю, это мелочно. И глупо. Но я так люблю его за то, что он всё это мне сказал.
Когда мы с Энди только начали встречаться, было тяжело. Энди всё еще был женат. Так что мы устроили несколько свиданий за пределами Сан-Диего. Одно из них — в Сиэттле, где жили Майк и Дин. Им пришлось переехать туда из Далласа спустя некоторое время после смерти моего ребенка. Скорее всего, из-за работы — они оба изумительно талантливые графические дизайнеры. Но для меня всё выглядело так, будто Майкл переехал в Сиэттл ради того, чтобы быть ко мне поближе. Я имею в виду, что очень хотела в это верить. Хотела, чтобы настоящей причиной было то, о чем он однажды сказал мне за обедом, когда мы выпили двенадцать бутылок пива у меня дома в Юджине. «Нам надо жить поближе друг к другу». Моя наивная детская мечта.
Я позвонила Майку из Сан-Диего, чтобы рассказать о ситуации с моим мужчиной. Не маме, не сестре, не отцу и не какой-нибудь подруге. Майклу. Я позвонила рассказать о том, что, кажется, влюбляюсь в мужчину, который еще не развязался с нынешним неудачным браком. Что этот мужчина младше меня. Намного. Что мужчина большой, красивый, играет на виолончели и способен отметелить почти кого угодно. Что этот мужчина жил в Испании, и видел некоторые акции группировки ЭТА, и делал интервью с участниками «Фронта освобождения Земли», и целовал меня в Тихуане так сильно, что я чудом не проглотила свои зубы. Что он был моим студентом. Все эти вещи, которые заставили бы кого-нибудь другого сказать: «Лидия, это полный бардак». Но знаете, что сказал Майк? Он сказал: «Господи. Слава богу, ты наконец нашла кого-то с таким прошлым, что он может потягаться с тобой!» А потом: «Мы уезжаем из города на неделю. Тебе стоит приехать. Присмотришь за домом. И прихвати с собой этого парня».
Так я и сделала.
Наш сын Майлз, мой прекрасный живой мальчик, был зачат в доме Майкла. На кровати Майкла и Дина. На постельном белье из твила плотностью в шестьсот нитей. Где пес Джейк преданно охранял нашу любовь. В доме Майкла — единственном, где я ощущала слово «дом» сердцем, — появился наш мальчик.
Я храню великое множество воспоминаний о Майке и Дине у себя в голове и сердце. Мы с Майклом ночью на полу баптистской церкви, Дин играет Баха на церковном органе. Орегон. Я, Майк и Дин раздеваемся на бегу, чтобы скорее нырнуть в океанские воды. В декабре. Италия. Энди и Майк приготовили рождественского кролика с оливками и каперсами, и мы с Дином набиваем рот чем-то большим, нежели просто еда. Майк и Дин открывают дверь моей сестре, которую я отправила к ним, — потеряв работу, она переживала нервный срыв, — и говорят: «Входи». И разрешают жить у них, пока она не приходит в себя. Майлз, Майк, Дин и Энди на верхушке Спейс-Нидл. Боже. Сколько существует способов любить мужчин? Достаточно, чтобы суметь распахнуть свое сердце.
Воспоминания у меня в голове и сердце. Я знаю, что они такое. Это семейный альбом. Можно создать какую угодно семью. Можно любить мужчин, не испытывая ярости. Существуют тысячи способов любить мужчин.
СВЯТИЛИЩЕ
Я хочу рассказать вам кое-что о расстоянии.
Когда родился мой сын Майлз, мы поехали из Сан-Диего в местечко недалеко от Портленда, Орегон. Меня уволили в Сан-Диего и чудесным образом наняли снова в Орегоне — насколько я знала, и насколько Энди знал, — снова где-то на северо-западе. Энди сидел за рулем грузовика U-Haul[75], а я и моя дорогая подруга Вирджиния ехали на подержанном «саабе» — с Майлзом, который хлюпал и пачкал подгузники на заднем сидении, как маленький дорожный варвар.
Вирджиния. В этом имени заключено всё, что для меня важно. Эта женщина медленно заполняла мою жизнь, как если бы с годами она превращалась во всё более прекрасный, блестящий от влаги камень. Сначала она была моей студенткой, потом подругой, а потом стала тем, чего я прежде не знала. Подругой, которая всегда рядом. Она открыла мне смысл слова «интимный» без всякого сексуального подтекста. В безусловности, которая вся была для меня.
«Сааб» вышел из строя в Уиде[76] — ага, в Уиде, — и мы с Вирджинией топтались на обочине
