– Добрый день, – спокойным тоном сказала она голосом Дилан, приятным и мягким.

– Здравствуйте, – наконец пришла в себя я.

– Можно войти? – все так же нейтрально продолжила Мэри.

Я подняла поднос с пола и впустила ее.

Мэри сняла пальто, под которым оказалось мягкое серое шерстяное платье, повесила верхнюю одежду на крючок у входа и села в кресло. Несмотря на сдержанные цвета, все, что было на ней сегодня надето, невероятно красило ее.

– Вы, вероятно, хотели бы позавтракать. Не стесняйтесь, я подожду.

Мне было очень неловко: я даже не умывалась и не чистила зубы, а поднос, принесенный Ритой, пах так ошеломительно, что я решила принять предложение Мэри.

Когда я вышла из ванной, за окном, судя по ослепительному свету, было не позже полудня. Мэри сидела у окна и листала журнал, как ожившая иллюстрация какого-нибудь швейцарского курорта. Она приподняла голову, посмотрела на меня и перевела взгляд на завтрак, как бы подтверждая, что готова еще подождать. И хотя я проголодалась, совершенно расслабленно поесть в одной комнате с этой новой Мэри у меня получилось с трудом.

Допивая кофе, я спросила:

– О чем вы хотели со мной поговорить?

– О письме, – отложив журнал, спокойно ответила она.

– О каком именно? – Я насторожилась.

– О том, что вы получили около месяца назад.

У меня пересохло в горле.

– О чем вы говорите?

– Я говорю о письме, которое я отправила вам около месяца назад. О письме, в котором просила вас приехать в Холмсли Вейл и найти моего сына.

Она говорила это так естественно и спокойно, что мне хотелось ущипнуть себя и убедиться, что я не сплю. Может, она приняла каких-то таблеток? Я не могла понять, что произошло.

– Если это были вы, тогда почему же вы…

– Почему я вела себя как бешеная сука?

У нее ни один мускул на лице не дернулся при этих словах.

– Ну, вроде того, – слегка улыбнулась я.

Мэри встала и отвернулась к окну, скрестив руки на груди. В большом оконном проеме ее фигурка снова казалась миниатюрной. В ясный день ей хорошо была видна их семейная мастерская, в которой мы встретились впервые. В тот момент уже казалось, что случилось это где-то в прошлой жизни, а ведь не прошло и пары недель.

– Когда я написала письмо… – тихо начала она. – Нет, даже не так. Когда я увидела ваше сообщение, тот анонс о поиске сюжета… Нет, тоже не то. Я наткнулась на него случайно. Несколько раз в неделю я хожу к почте и читаю в интернете о пропавших. Неизбежно натыкаешься на какой-то необычный случай. Потом еще один, еще. Читаешь эти истории, маленькие жизни и, как ни странно, забываешь, что сама являешься частью одной из них. За последний год без Микки я прошла все стадии переживания горя. Как там говорят психологи, принятие – последняя стадия. Вы смиряетесь с тем, что произошло, и пытаетесь жить дальше. За это время я доходила до нее несколько раз. Заставляла себя вспомнить, что у меня есть Дилан. Но что-то новое в этих бесконечных криминальных хрониках в интернете снова возвращало меня на много стадий назад, и я снова начинала отрицать, злиться, торговаться и впадать в депрессию. И так снова и снова, бесконечный цикл.

Она опустила голову на несколько секунд, словно вспоминая весь прошедший год. Мэри повернулась и снова села в кресло.

– А потом в череде кросс-ссылок с одного новостного портала на другой попалось ваше объявление о поиске сюжета. Я знаю, как нелепо то, что я ухватилась за эту идею и решила написать то письмо. Знаю, что надеяться было не на что. Но за день до этого я прочла про случай, когда где-то в Европе нашли мальчика, которого удерживали тринадцать лет. Тринадцать лет, представляете? Он стал молодым мужчиной за это время. Конечно, его уже не надеялись найти. Но его мать надеялась. Она не теряла надежды и везде, где только было можно, оставляла информацию о своем пропавшем сыне. И цепью каких-то минимальных совпадений, долей внимательности и, конечно, невероятного везения вышли на похитителя, и парень вернулся к родителям. Знаете, что мне сказала та история? Что я не сдамся никогда. Что я всегда буду ждать Микки. Что я буду стучаться в каждую дверь, звонить в каждый чертов колокол, пока у меня есть силы, чтобы моего мальчика продолжали искать.

Последние слова она говорила уже с таким ожесточением и уверенностью, что захотелось внутренне сжаться.

Она подняла на меня серьезные и немного грустные глаза.

– Когда я писала вам, я не ждала чудес. Я совсем вас не знала, да и сейчас не знаю. Вы не детектив, даже не бывший полицейский, взявшийся за написание романов. Когда я увидела вас в первый раз и поняла, что писала именно вам, я действительно разозлилась. Разозлилась на себя, потому что увидела совсем еще девочку, которой по какой-то причине решила доверить найти моего Микки.

Она с вызовом посмотрела мне в глаза:

– Что вы могли сделать? Что было в ваших силах? Я слишком хорошо знаю, что ничего. Вы приехали сюда точно так же, как все те людишки из мелких дешевых газетенок, которые я читала весь этот год. Приехали за сенсацией, за сюжетом. Чтобы написать еще одну книжку и купить еще один дом на побережье. Так ведь?

В вопросе прибыли она была неправа, но в остальном я ничего не могла возразить, поэтому я решила не спорить и настойчиво стала изучать свои ногти.

– Ладно, что уж. Я должна была вам написать, а приезжать или нет – это было уже ваше дело. Но вы приехали. И все стало… не лучше, нет, в каком-то смысле даже хуже, но с другой стороны…

Казалось, мысли прыгают у нее в голове, не пытаясь остановиться. Наконец она выбрала ту, в которой была в данный момент уверена.

– Когда умер Гарольд, во мне что-то сломалось. Я знала, что его убил тот же человек, что похитил Микки, потому что Глория тоже получила письмо со стихами. Конечно, я стала думать, что Микки тоже больше нет. Я думала так до тех самых пор, пока вы не нашли Хоуп.

Она посмотрела на меня глазами, в которых было столько надежды на грани отчаяния.

– Ровно настолько, насколько я потеряла надежду, когда увидела Гарольда на той башне, настолько же я воспряла духом сегодня утром, когда узнала о Хоуп. Значит, и мой мальчик может быть жив, может ждать и надеяться, что его найдут. И я его найду. Или вы снова найдете ребенка в Холмсли Вейл, и на этот раз это будет мой Микки.

Она смотрела на меня, не отрываясь.

– Мэри… – медленно