указал на небольшую поленницу дров: – Это наши общие с соседями дрова. На первом этаже живет семья профессора-химика, моего коллеги по университету, а две маленькие комнаты на первом и втором этажах занимает семья отставного полковника – ветерана войны. Сейчас он живет с женой, потому что их сын учится в Ленинграде. Но у них свой вход и своя лестница – бывшая лестница для прислуги в господском доме.

– Какая у вас особенная атмосфера! – восхищенно сказала Лита, и Алик подумал, что Максиму очень повезло со второй женой.

Венера принялась накрывать на стол. Она принесла три блюда с вареным картофелем, хлебом и зеленью, помидоры и огурцы со сметаной в хрустальном салатнике, селедочное масло в мельхиоровой масленке и открытый сырный пирог с зеленью на подставке под торт. Лита уже подумала, что это все, что им предложат, но тут Венера принесла еще одно большое блюдо, на котором лежала белая жареная рыба с белым сметанно-сливочным соусом.

– Наверное, это треска, – шепотом сказала Лита Максиму.

– Нет, в Казани треску гостям не подают. Это может быть что-то благородное, может быть, белорыбица, – тихо ответил Максим.

Алик пригласил их к столу, налил всем водки и провозгласил тост за здоровье. Мужчины выпили, а женщины только пригубили.

– А какая это рыба? – не утерпела Лита.

– Это осетрина, – ответил Алик. – Я рано утром поехал в порт, там у меня знакомый работает на рыбном баркасе. Они обычно приходят к восьми часам утра после утреннего лова: часть рыбы они забирают для себя, а остальное продают на рынке. Я с ним всегда договариваюсь, чтобы он оставил мне что-нибудь хорошее. Стерлядь есть всегда, а вот осетр – нынче редкость. Осетры редко доходят до Казани, потому что им мешают возведенные на Волге плотины и водохранилища.

– Это просто необыкновенно, – сказала Лита. – Мне тоже папа в детстве приносил рыбу, но не осетра, а муксуна или нельму. До семи лет мы с папой жили в поселке под Ханты-Мансийском и только потом переехали в Москву.

Алик немного знал историю Литы от мамы Максима, и поэтому не задавал вопросов. А Венера была настоящей восточной женой: она никогда раньше мужа ни о чем не расспрашивала.

Обед удался, и, чтобы дать Максиму и Алику возможность пообщаться, Лита пошла помогать Венере мыть посуду.

– Максим, я прочитал твою программу. Что могу сказать? Она мне очень понравилась, – оптимистично начал Алик.

– Как я рад! Она может воплотиться? Как ты думаешь? – спросил Максим.

– Понимаешь, какая штука, – дипломатично продолжал Алик. – Твоя программа очень революционная, а раньше про нее бы сказали, что она оппортунистическая. Нужно как-то смягчить. Я бы рекомендовал оставить только цели, саму программу и результаты. Нужно вообще убрать главу с анализом. Этот материал не проходной, то есть никто его официально не утвердит.

– Хорошо. Давай сделаем так, – ответил Максим. – Но как ты предполагаешь продвигать это дальше?

– А вот как. У меня в университете есть друг, не очень близкий, но мужик хороший, не продаст. Он женат на сестре Фикрята Ахмеджановича Табеева. Ты о нем слышал?

– Да, я знаю, что он был у вас в Татарстане первым секретарем обкома КПСС. А где он сейчас?

– А сейчас он наш посол в Афганистане. Но мне мой друг сказал, что он планирует вернуться чуть ли не в конце лета. Его посадят куда-то к вам в Совет министров.

– Да, большой человек, спасибо Алик.

– Он мужик талантливый и смелый, к науке относится с пиететом. В бытность его практически все отделы в обкоме партии возглавляли доктора и кандидаты наук. Он обязательно заинтересуется твоей работой.

– Да, я все понял. Я переработаю программу, сглажу острые углы и уберу аналитическую часть.

– Отлично, мы договорились. Но только ничего не выбрасывай. Материал просто отличный, мы его обязательно используем. Может быть, ты сам попозже передашь эту часть работы Фахрияту Ахмеджановичу.

– Я буду ждать вас с Венерой у нас в Москве. Место, где жить, у нас есть. До скорой встречи!

Воодушевленный разговором с Аликом, Максим решил пойти до дома мамы пешком. Лита как всегда его поддержала.

Орджоникидзе, Москва 1986 год

Санаторий «Сосновая роща» размещался на самой окраине Орджоникидзе, недалеко от легендарной военно-грузинской дороги94. Для лучшего решения вопросов размещения и обслуживания Максим привез с собой письмо из профкома на бланке известного московского института. Это было отличной рекомендацией, и с учетом того, что у них было целых четыре путевки, их поселили в единственный в санатории трехкомнатный люкс. В номере было две спальни и небольшая гостиная с телевизором. Питание было неплохим, и к путевкам прилагалось бесплатное лечение: души, ванны, массажи и мануальная терапия.

Путешествие по военно-грузинской дороге было давней мечтой Максима, и он решил доехать на попутке хотя бы до селения Нижний Ларс и прогуляться у подножия Казбека.

– Моя дорогая, предлагаю путешествие на попутной машине наверх к перевалу. Там посмотрим Казбек и погуляем в лесу.

– Я никогда раньше не ездила на попутных машинах. Нам будет достаточно места в кабине?

– Это зависит от машины. В КАМАЗе вполне достаточно.

Попутные машины останавливались почти все. Водителям было скучно ехать – они брали попутчиков, чтобы поболтать. Причем денег с туристов никто не брал, потому что на Кавказе это считалось зазорным. Все машины с грузинскими номерами отличались тем, что на их переднем стекле красовалась фотография Сталина. На черно-белых фотографиях Сталин был в маршальском мундире со звездой героя, за столом своего кремлевского кабинета в скромном военном френче или на фоне карты военных действий в Великой Отечественной войне со знаменитой трубкой.

В восьмидесятые годы доклад Хрущева «О культе личности и его последствиях» в народе уже забыли, а кровавые разоблачения времен Горбачева были еще впереди, так что отношение к Сталину было скорее позитивным, как к деятельному руководителю СССР в годы Великой Отечественной войны. Но в газетах и на телевидении о нем не писали, потому что еще существовало негласное табу. Вышедшая в 1972 году на экраны СССР киноэпопея «Освобождение» впервые изобразила Сталина как положительного супергероя, и Лита и ее современники знали Сталина именно по этому фильму. Но в Советской Грузии генералиссимуса обожали и почитали, а все водители грузовиков ездили с его фотографией, тем самым подчеркивая, что вождь народов и сегодня их уважаемый лидер или даже Бог.

В селении Нижний Ларс все дальнобойщики останавливались, чтобы отдохнуть и перекусить. Селение по советским меркам было зажиточным: местные жители жили в каменных домах с большими участками земли, разводили баранов и кур,