положения морального кодекса и остановился на втором: добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест. «Разве у нас все трудятся добросовестно!» – подумал Максим. Он вспомнил чистый ресторан и вкусную еду в немецкой провинции и мысленно сравнил со столовой в Великом Новгороде. «Почему там такое свинство? Неужели люди там такие по своей природе? И если это так, то что сделало их такими? – размышлял Максим. – Великий Новгород – это древнейший город России, в нем зародилась российская государственность. В нем жили потомки русских викингов или легендарных варягов, которые основали Русь. Это сильные и красивые люди, почему же их потомки вырождаются?» И он задумался о том, что труд прежде всего должен быть свободным и что только тогда он и будет добросовестным. Потому что сам свободный человек и будет определять меру добросовестности труда.

«Или эта наевшая оскомину фраза: кто не работает, тот не ест. Зачем они ее написали? Чтобы наши сатирики использовали ее в своих произведениях? Получается так, что в СССР как раз лучше едят те, кто не работает, а занимается демагогией». И Максим вспомнил о многочисленных партийных распределителях продуктов и других промышленных товаров, о перманентном дефиците одежды, обуви, холодильников, стиральных и швейных машин и еще много и много чего. «Неужели нужен Госплан СССР, чтобы запланировать пошив джинсов, зимних сапог и производство колбасы? И почему этот Госплан предписывает покупать эти зимние сапоги и колбасу в Финляндии на нефтедоллары? Почему маленькая Финляндия – бывшая нищая окраина царской России— шьет сапоги и делает финский сервелат на всех граждан СССР? Мы что сами не можем это делать?». И он сформулировал первую цель программы: ликвидация дефицита, обеспечение полного удовлетворения граждан в продуктах питания и промышленных товарах первой необходимости.

Максим продолжал читать моральный кодекс, и глаза зацепились за слово «общественный». «Каждый член общества сохраняет и умножает общественное достояние, осознает общественный долг и выражает нетерпимость к нарушениям общественных интересов. Каждый за всех и все за одного», – вдумчиво читал Максим. «А почему общественное выше личного? Почему кто-то должен работать, а кто-то – паразитировать на результатах чужого труда? Разве по-настоящему талантливый и трудолюбивый человек будет по собственному желанию подчиняться общественным интересам? И разве может он достичь вершин своего творчества, умножая общественное достояние? И что это такое – общественное достояние?» – размышлял Максим. Он включил в свой анализ показательные примеры из жизни: способный портной не может открыть свое ателье и выпускать свою линию одежды, трудолюбивый фермер должен трудиться в совхозе и получать зарплату наравне с алкоголиком, изобретательный механик не может создать в своей мастерской автомобиль и запустить его в производство. Из этих рассуждений он сформулировал целых две цели: обеспечение свободы и равенства граждан в своем достоинстве и правах и введение частной собственности на средства производства.

Перейдя к следующему положению морального кодекса строителя коммунизма, Максим прочитал: «Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность, непримиримость к карьеризму и стяжательству». «А это не десять заповедей божьих, которые переформулированы и кастрированы, равно как и семь смертных грехов? – подумал Максим. – Зачем следовать этим нравственным принципам, а не первоисточнику, то есть религиозным заповедям закона Божия? Кто вообще насаждает этот воинственный атеизм в СССР, направленный на борьбу с церковью? Почему разрушаются церкви и почему в них обустраиваются склады, казармы, фабрики и автовокзалы? Почему раньше в Москве было «сорок сороков» церквей со своими прихожанами, а сейчас осталось не больше двадцати?» – размышлял Максим и сформулировал четвертую цель: возврат к религии и запрет атеистической пропаганды.

Максим заканчивал штудировать кодекс, последним положением которого значилась «братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами». «Почему мы должны помогать другим странам из братской солидарности с трудящимися, в то время как наши собственные граждане живут очень бедно? Почему мы должны кормить беднейшие страны Африки, Азии и Южной Америки, а не обеспечивать всем необходимым матерей, детей и стариков, живущих в СССР? И если нам нужно помогать и давать кредиты этим развивающимся странам, то это должно быть выгодно и приносить плоды всему обществу!» – сделал заключение Максим и записал пятую и последнюю цель: Следование национальным интересам в политике и экономике.

Проанализировав все положения морального кодекса строителя коммунизма, Максим заключил, что он вреден и деструктивен и что в современном СССР нужна другая, некоммунистическая идеология. И этот вывод испугал его, потому что до поездки в ГДР он не думал о кодексе в таком ракурсе.

Казань, 1986 год

Разработка программы отняла гораздо больше времени, чем планировал Максим. Он много исправлял, уточнял, а также написал краткую программу и резюме. Лита каждый вечер перепечатывала на пишущей машинке очередные исправленные листы, аккуратно склеивала и вписывала правки в рабочие материалы. Наконец, к концу апреля программа была готова. Это был фундаментальный труд с большим количеством аналитических материалов и собственно программой действий. Он позвонил в Казань Алику Алтынову, который ранее обещал ему помощь с оппонированием92 и продвижением его работы.

– Дорогая Лита, – сказал он жене за завтраком, – давай в начале июня поедем к маме в Казань. У меня как раз десятого июня последний экзамен, и я свободен до сентября.

– Мне это подходит, у меня в школе занятия заканчиваются в конце мая. Давай возьмем с собой Володю, он мечтает попутешествовать с нами.

– Конечно, дорогая, я и не думал оставлять его в Москве. Поедем недели на три, а потом подумаем, где скоротать остаток лета. Если честно, я так устал с этой программой, что мне хочется отдохнуть где-нибудь в профсоюзном санатории.

– А у вас есть что-нибудь на кафедре?

– Да, предлагают Орджоникидзе93. Я могу купить четыре путевки: они какие-то очень дешевые. Не помню точно, но мне говорили в профкоме, что путевка на 24 дня стоит 12 рублей.

– Даже если путевка будет стоить 15 рублей, для нас это все равно даром. Купим билеты на самолет до Минеральных Вод, а оттуда поедем до санатория на такси. Тебе важно погулять, попить водичку, поделать санаторные процедуры и отоспаться.

– Да, моя дорогая. Решили: иду в профком за путевками, а потом— в кассу за билетами.

Они приехали в Казань на поезде в вагоне СВ. Владимиру очень понравилось путешествие, ведь он спал на одной полке с мамой. Город встретил их по-летнему жаркой погодой. Еще на вокзале Лита была поражена обилием деревянных двух- и трехэтажных домов. Они заняли очередь на такси за пожилым татарином, одетым в шаровары и халат, а