Будь на той улице Мэгги, я спятил бы от ужаса.

Нетрезво шатаясь, Брэдли выпрямился и взглянул на немощного Рудольфа. Тот шевельнулся.

– Спасайте девочку, – велел я негромко, но со значением. – Она гораздо важнее. А я помогу Руди.

Детектив медлил с решением. Разумеется. Хороший коп не бросит напарника. Но той ночью Брэдли видел немало жутких вещей, а посему сделал тот же выбор, что и почти любой отец, доведись ему оказаться в подобной ситуации.

Он прижал малышку к груди и бросился бежать.

Я же снова повернулся к великану, выпрямился во весь рост – так, что мои глаза оказались на уровне нижней части его квадрицепса, – и приступил к делу:

– Я Гарри, сын Малькольма! Я дрался с чернокнижниками и черными рыцарями! Людей и прочих тварей я перебил столько, что не сосчитать! Я вторгался в сердце Зимы, противостоял некромантам и живым мертвецам, вампирам, вурдалакам и бесчисленным ордам демонов! Я тягался умом с шестью королевами фэйри и одержал над ними верх, а еще я восстал против общей воли Белого Совета! Когда Красная Коллегия пришла за моей дочерью, я покарал вампиров, поверг их в прах и оставил лежать у всех на виду! Я Гарри, сын Малькольма, и я ограбил хранилище преисподней под носом у самого Аида! А теперь я собираюсь расширить свое резюме, добавив к нему умерщвление великана!

Йотун выслушивал мои речи с нескрываемым удовольствием. Его улыбка ширилась, открывая все новые зубы, каждый размером с тарелку для второго блюда.

– Твои слова впечатляют.

– Еще бы! – крикнул я в ответ. – А ты кто такой? И чем похвастаешься?

Он поднял руку. Застонал бетон, заскрипела сталь, и гигантский топор, будь он неладен, прилетел великану в ладонь, будто притянутый мультяшным магнитом.

– Я Свангар, сын Сванги, – проревел йотун и с презрением указал другой рукой на иссеченные губы. – Я бился с сыном Одина и, как видишь, остался жив.

Ого.

По большей части, я знаю Тора по книжкам, фильмам и комиксам, но этого достаточно, чтобы понять, что для йотунов он был кем-то вроде бабайки. Если конкретно этот великан пережил стычку с таким боссом, разумно будет предположить, что пальца ему в рот не клади.

Главное, я надеялся, что он будет хвастливо распинаться подольше. Но мне, как всегда, сопутствовала удача: я нашел, пожалуй, единственного йотуна во вселенной, способного на бахвальство такого масштаба. Если тебя не убил сам Тор, грех не занести это в реестр своих подвигов.

Во рту у меня пересохло так, что я не смог ответить и просто кивнул.

Свангар кивнул мне в ответ.

Затем взревел и бросился на меня, вращая топором.

Но у существ такого размера имеется одна проблема. В их конструкции не предусмотрен гидроусилитель руля, и чудовищная масса, помноженная на скорость, сказывается на управлении. Всю жизнь они ходят по скользкой корке льда. Более того, нервная система у всех примерно одинаковая, и ее сигналы преодолевают шесть футов быстрее, чем двадцать.

Такое преимущество нельзя не принимать в расчет. Если отплясывать с достаточной скоростью, у меня имеется шанс сделать так, что Свангар врежется в дом или другую преграду, и дать деру прежде, чем он придет в себя.

Но у топора такой радиус поражения, что я не смогу обежать великана, не попав в опасную зону, а этого мне совсем не хотелось. Один удар, и Гарри Дрезден превратится в подобие кляксы на карточке Роршаха.

Поэтому я бросился прямо на йотуна.

Свангар издал боевой рев, и топор устремился мне навстречу.

Я направил посох в сторону, сосредоточил волю и прокричал:

– Forzare!

Даже магия вынуждена подчиняться большинству законов фундаментальной физики. Направь действие на какой-нибудь предмет, и получишь равное противодействие. Поток энергии с огромной силой врезался в здание справа от меня, кирпичная стена дала сдачи, и я отлетел влево, тем самым уклонившись от удара. Лезвие гигантского топора зарылось в асфальт там, где я стоял буквально секунду назад. Упав, я кубарем покатился по дороге, а ревущий великан, ставший жертвой инерции, налетел животом на рукоятку топора и охнул так, что по улице пронеслась миниатюрная буря.

Я снова вскочил на ноги и метнулся на десяток шагов вперед, вынуждая йотуна повернуться ко мне лицом – и спиной к убегающим.

Свангар, однако, был не дурак и понимал, что уступает мне в скорости.

Поэтому он вывернул пылающий топор – при этом изрядная часть дорожного покрытия превратилась в каплю раскаленного гудрона такой величины, что ею можно было бы наполнить небольшую ванну, – и, еще не начав разворачиваться, запустил в меня этой каплей.

От нее я уклонился без особого труда, но Свангар вовсе не собирался превращать меня в ожившее и орущее благим матом смоляное чучелко. На развороте он подхватил одной рукой заглохший автомобиль и швырнул его в мою сторону, как заправский бейсболист-питчер, со скоростью фастбола высшей лиги.

Я успел поднять щит и направил его влево, а сам метнулся вправо. Автомобиль угодил в преграду, и та вспыхнула когерентным золотисто-зеленым светом, а воздух наполнился осколками стекловолокна, металла и стекла. Разбитая машина, кувыркаясь, улетела в ночь, но даже при этом сэр Исаак Ньютон внес в ситуацию свою лепту. Я отлетел вправо и упал бы, но успел выставить руку и упереться в асфальт.

Восстановив равновесие, я выхватил из-под плаща боевой жезл, напитал его волей и проорал:

– Fuego!

Буйная энергия испуганного города поддала заклинанию дополнительного пинка. Из жезла вырвался луч золотистого цвета, свойственного расплавленному металлу. В тускло-красном свечении горящих кварталов он был ярким, как сварочная дуга, и мне пришлось зажмурить глаза и отвернуться, но все равно вспышка оставила на сетчатке сине-фиолетовый геральдический послеобраз.

Когда я проморгался, оказалось, что йотун смотрит на меня, а довольно большой сегмент кольчуги в области его сердца светится темно-оранжевым.

– Такой скудный огонек? – пророкотал великан. – Против сына Муспельхейма?

Проклятье. Именно на огонь я и рассчитывал, поскольку обычно он дает нужный результат.

Йотун презрительно фыркнул, после чего вломил щекой топора по ближайшей стене, оказавшей не больше сопротивления, чем одуванчик при встрече с мачете, и в меня полетело облако стали, бетона и битого стекла.

Я вскинул руку, чтобы прикрыть лицо, и в то же время выставил щит. Осколки защелкали по рукаву зачарованного плаща. Один прорвался и жарко ущипнул меня за ухо, а остальные врезались в магический барьер с такой силой, что меня отбросило к капоту стоявшей неподалеку машины, где я лишился опоры под ногами и шлепнулся навзничь.

Сердце ухнуло от ужаса.

Это был не бой, а землетрясение, и я, как