- Это конец пути. Сдайся или…

В первый раз этот же златовласый юноша вёл себя с ним куда более небрежно и расслаблено. Вряд ли говорил всерьёз и вообще не пытался по-настоящему «достучаться» до Ино. Теперь же его слова эхом через уши, скрытые за изорванным капюшоном, проходили сквозь душу попаданца, заставляя вздрогнуть. Потому Кавасаки, срывая голос, выкрикнул в ответ:

- Почему?! Почему я должен?! – он мог бы и разрыдаться, если бы последние дни уже не вынудили его пролить все свои слёзы. – В чём я не прав!? В чём виноват?! Если бы не все эти гонения и преследования, стольких жертв можно было избежать, тогда как давление с вашей стороны как раз и стало катализатором!..

- НЕТ, - грубо прервал его Покоритель, пока печати с его тела постепенно спадали. – Единственной причиной всего является твоя неспособность принять одну простую данность…

- Вторых шансов в жизни не бывает… - перейдя на надрывный не плач, но смех, довершил свой приговор Ино. – Для таких как я…

- Не такой ценой, - но слова Покорителя заставили вновь взглянуть тому в мечущие молнии глаза. – Своими здесь появлениями вы ставите под угрозу жизни тысяч невинных, что не подписывались на подобное. Человечество (я уверен, не важно, в каком мире) жестоко, но умеет прощать. Ты же не просил прощения. А лишь бесцеремонно заявился в этот мир, всем своим естественном ТРЕБУЯ, чтобы тебе отпустили грехи. Жадность, Похоть и Гордыня ведут вас. Гнев, Лень и Обжорство удерживают. Зависть же – само ваше естество.

- … - более Кавасаки не мог ничего сказать или сдержать роста Пустого доспеха, постепенно покрывающего его тело, пластина за пластиной впиваясь в его кожу.

- Это великий Эгоизм, ставить на кон жизни миллионов, чтобы получить возможность «начать всё заново», - коснувшись браслета на шее и закрыв глаза, промолвил свои последние слова, подобно клятве или молитве копейщик напротив. – Но мне было бы в разы легче сражаться на равных в честном бою с таким человеком, а не тем… кто рыданиями и терзаниями выгораживает себя из раза в раз! ИЗ РАЗА… В РАЗ!!!

Копье грома пронзило свалку элиты из небесных покоев, разгоняя последних вшивых бродяг, что еще не убрались отсюда попрошайничать после ночлежки. Бронированные руки, скрещенные в блоке, сдержали удар. Отдача прошлась не только по всему телу Ино, но и заложила уши. Его накрыла абсолютная тишина. Впервые за долгое время. Ибо даже мысли и поселившийся в них навечно демон затихли. Идеальный штиль ввёл попаданца в состояние потока, и он устремился вперёд.

Реактивные струи из спины и сгибов рук и ног подгоняли его вперёд. Когти были наготове. Ино даже выпустил собственные клыки. Смола наполнила тени вокруг. Тело его изогнулось и видоизменилось в последнем прыжке до цели. И тут он услышал собственные потаённые мысли, команды, отданные погруженному в доспехи телу, озвученные на всеобщее обозрение:

- Перекрёстный Пламенный Крест! – ему на миг показалось, что Система вновь активировалась, но голос, что произнёс, пускай и с ноткой искусственности, эти слова, принадлежал ему самому.

***

Лайт усмехнулся и одним широким размахом снёс попаданца ровно в тот момент, как тот развёл свои руки, дабы совершить Крест. Его жалкие ручонки, следуя интуитивной воле оглушенного хозяина, выпустили по струе синего пламени, что должно было покрыть когти и усилить удар, в разные стороны. Но еще до этого на бледного демона обрушилось и название приема:

- Громовой рассекатель Сотни небес! – голос Дэя будто изверг пучок молний.

Треск и вонь обгоревших доспехов донеслись до Покорителя, наполняя уверенностью и решимостью. Он готов был явить этому бою свой следующий прием:

- Уничтожающие и унижающее самих Богов Пронзание! – копье его метнулось прямо вперёд, кончик же устремился прямо в сердце отброшенного в сторону попаданца.

Его копье молнии покрыли подобно наматываемым на него ниткам, формируя пред ликом врага спираль, находящуюся в постоянном кручении. Крикливый плакса своей тушкой пробил одну из стен здания, укрывавшего это вонючее место с севера. Все люди в нём заранее эвакуировались по приказу Бюро либо на верхние этажи, либо вовсе вызывали такси в соседние здания, даже районы. Лайт мог разойтись на полную. Три изумруда на его бронзовом браслете ярко горели совсем несвойственным им золотым оттенком, передавая силу Покорителя, облачая её в слова.

Попаданец очухался и сорвался с места, вместо себя заставив устремиться вперёд «Проклятого Клона». Звук передавался обоим бойцам вне зависимости от расстояния (пока оно не превышало максимальное) и преград, напрямую передаваясь в разум. Потому Дэй отлично понимал, когда и куда его оппонент выбросит свою очередную «Струю Пламени». Благородства ради (а точнее воли артефакта ради), название каждой атаки возникало в умах бойцов еще до того, как они успевали привести её в действие. Скудный умишко попаданца, неприспособленный к такому, не успевал придумывать путанные или мудрёные названия, раскрывая его.

«Бесконечные ливни златых Молний», «Адские извержения низвергнутого Грома» и «Стягивающие саму Реальность Бури» же давили на его восприятие еще сильнее. «Правила игры» или же Система, которую навязывал браслет Лайта, по правилам Честной Игры постепенно вливались в разум еще не отрастившего рога хвостатого демона, невольно заставляя с ними считаться. Только не сложно догадаться, что наученный вариться в этой Системе Дэй не только заранее заготовил название сотне другой своих приемов, но и сделал их настолько длинными, что с последними буквами в их названии, до оппонента доносился и заточённый в них Хаос. Это никак не давало попаданцу адекватно воспользоваться той «уязвимостью», которой наделял «говорящий» браслет обоих воинов.

По крайней мере, зажимая его в тиски своими «Парными небесными громовыми клещами», так считал Лайт, орудуя уже двумя копьями. Демон из раза в раз повторялся или же сбивался, пытаясь выдумать завороченное название. Детской глупостью было пытаться на ходу сочинить такие же бредни, что накапливал в своих заметках на телефоне Дэй. Но прежней ухмылки это у него не вызывало. А лишь желание усмирить сея запутавшееся дитя.

***